АЛЕКСАНДР ЭБАНОИДЗЕ
...Где отчий дом
РОМАН
Сейчас мы вместе, все пришли домой,
моя сестра кентавра вышивает,
сейчас мы вместе — это навевает
тепло и грусть — мы вместе... Звон немой...
От радости сейчас ты сам не. свой,
а почему — ты знать еще не можешь.
Еще уйдешь. Мы все уйдем... Но все же —
сейчас мы вместе, все пришли домой.
Т. Чантурия (перевод Ю. Мориц)
Дождливым мартовским днем немолодой мужчина в светлом пальто, сидя за рулем нового автомобиля, объезжал в поисках цветов пригородные хозяйства Тбилиси. Было начало марта, и близящийся праздник осложнил задачу: пустовали (во всяком случае, для мужчины в светлом пальто) теплицы Ботанического сада, Дигомского треста по озеленению, знаменитого декоратора из Мцхета... Дымчато-белая машина все дальше отъезжала от Тбилиси. И вот в стиснутой горами долине показались низкие плоские строения теплиц. Стеклянные крыши поблескивали под дождем. Странная была погода: дождь как бы стоял в воздухе, не оседая. Пахло весной. Вдали от города особенно сильно пахло землей, набухающими почками, близким пробуждением. В этом томленом настое как бы посверкивал холод талой воды, ручьями сбегавшей с гор. Вершины гор по обе стороны Куры угрюмо вязли в облаках. Долину переполняла жутковатая тишина, и стеклянные крыши поблескивали под дождем.
Мужчина пересек голое, без единого деревца пространство между оградой и теплицами и открыл дверь. Запах гвоздик и дыма. Редкостное сочетание амурно-панихидного дыхания гвоздик с простым крестьянским дымком, выползающим из печной трубы. «Есть кто- нибудь?» — крикнул мужчина в пахучую пустоту и по проходу между грядками двинулся в ту сторону, откуда едко и освежающе тянуло дымком.
Через несколько минут он оказался в комнате — дощатой выгородке,— где у печки за низким столом сидели два старика: один в вельветовом пиджаке, другой в заношенной латаной гимнастерке, и с ними невысокая статная женщина в испачканном черноземом сатиновом халате. Три головы одновременно обернулись на скрип двери; старик в вельветовом пиджаке смотрел недовольно и вопрощающе; на круглом лице второго проступила пьяненькая улыбка. Женщина смотрела без всякого выражения, только внимательный глаз заметил бы, что при появлении гостя у нее дрогнули брови и глубже обозначилась едва приметная складка на переносице.
Гость нетерпеливо прикрыл дверь. Густой гвоздичный дух взбодрил его, вернул утраченную было надежду на успешное завершение поездки.
— Извините за вторжение!.. Вдали от городского шума, в стране, так сказать, цветов приветствую вашу компанию! — с учтивой, чуточку легкомысленной улыбкой уверенного в своем обаянии человека начал он, но, встретившись глазами с женщиной, вдруг осекся.— Поля? Что ты здесь делаешь?
— Здравствуй, Джано!—спокойно ответила женщина.— Я здесь работаю.
Мужчина недоуменно посмотрел на насторожившихся за столом стариков.
— Работаешь? И давно?
— Да уж раз пять в ведомости расписалась,— женщина обернулась к старику в вельветовом пиджаке то ли за поддержкой, то ли за подтверждением.
Старик не замедлил вступить в разговор.
— Приятель, откуда ты знаешь эту женщину? — с затаенной угрозой спросил он, и его худое костистое лицо налилось краснотой петушиного гребня.
— Мы с ней родственники,— ответил гость.
— Родственники?!
— Это брат Доментия,— просто пояснила женщина.
Старик в вельветовом пиджаке поспешно встал и широким, прямо-таки княжеским жестом пригласил гостя к столу.
Второй старик все это время покряхтывал, чмокал губами и безадресно улыбался. Сообразив, что появление незнакомца кончилось миром и застолье будет продолжено, он суетливо полез в тумбочку за тарелкой и стаканом. Локтем протер тарелку, дунул в граненый стакан. Однако гость отказался от вина:
— С удовольствием, но я за рулем...
В теплице женщина срезала для него отборные гвоздики.
— Значит, вот куда тебя занесло...— проговорил мужчина, недовольно оглядываясь на плохо прикрытую дверь.— А мальчики?
— Петька в Батумской мореходке,— нехотя ответила женщина.— А Доментиевичи пока что со мной.
— Могла бы хоть сообщить. Нехорошо так...
— А что сообщать? Своя голова на плечах. Всю жизнь по указке ходила. По правде, я и этой-то встрече не рада.
— Почему? Разве я тебе враг?
Женщина пожала плечами.
— Я так решила: мальчишки восьмилетку при мне окончат, а дальше сами решат. Захотят с мамкой — ладно, спасибо, нет — силой держать не стану.
Мужчина поднял упавший на грядку цветок.
— Сюда-то как попала?
— Меня этот устроил,— она кивнула в сторону дощатой выгородки.— Строгий...
— И живешь здесь?
— В поселке, тут три километра... Для чего цветы понадобились? — спросила она, видимо, не желая больше отвечать на расспросы.— Не беда ли какая?
— Дочку замуж выдаю.
— Уже? — ее губы тронула мимолетная улыбка.— Прыткая... Это которая же?—Опросила она погодя.— У тебя ведь двойняшки.
— Лиа,— ответил мужчина.— Приезжай на свадьбу.
Женщина покачала головой и с ножницами в руке перешла к другой грядке.
— Мать еще жива? — наклонившись и словно пряча лицо, спросила она.
— Представь себе...
— Не отмучилась, значит... А с домом что будет?
— Об этом раньше надо было думать.
