Но вот уже можно занимать свое место. Пора заниматься делом. И тут же ностальгия по семидесяти годам тому вперед куда-то исчезла. Как-то стало не до того. Надо сказать, что разведупр РККА в тридцатые годы преследовали одни серьезные провалы. Чтобы исправить ситуацию, туда была привлечены на работу Артур Артузов и группа товарищей из иностранного отдела ОГПУ. Им удалось немного исправить ситуацию. Но именно товарищи из ОГПУ первыми пострадали от репрессий тридцать седьмого года.
Тридцать восьмой и тридцать девятый годы стали продолжением серии провалов, вызванных как откровенной слабостью «свежих» кадров разведупра, так и конкуренцией между различными структурами внешней разведки СССР. Ситуация должна была исправиться в ближайшее время. 22 июня Сталин должен был объявить про упразднение такой структуры как Коминтерн.
Вчера я присутствовал на совещании у Сталина, где кроме меня был еще товарищ Берия и несколько самых доверенных руководителей Коминтерна. Сталин объяснил, что так называемое «упразднение» Коминтерна – только важный тактический ход, который должен внести раскол в лагерь мирового империализма. Официально будет объявлено, что Коминтерн лег тяжелым бременем на советскую экономику и наше правительство вынуждено отказаться от таких больших расходов. Неофициально будет распущен слух, что в структурах Коминтерна окопались тайные троцкисты, которые были выявлены и вычищены органами. Кое-кого арестуют. Кое-кого приговорят к различным срокам. Небольшая часть «лояльных» сотрудников Коминтерна войдут в состав нового подразделения при иностранном отделе ВКП(б). Фактически создавался еще один аналитический центр с выраженным иностранным уклоном. Основная масса сотрудников Коминтерна перейдут в закрытый центр, где начнут готовить структуры власти в странах, которые в ближайшее время могут стать странами, выбравшими социалистический путь развития. Берия предложил части местных товарищей не согласиться с закрытием Коминтерна и выйти с грохотом из компартии, после чего вообще отказаться от коммунистических идей. Это должна быть группа «глубокого» залегания «на всякий случай». Меня же представили как нового начальника разведупра, я попросил товарищей составить список людей, сочувствующих коммунистов, но членами партии не являющихся. Они мне были интересны с целью перспективной разработки.
А пока что мне надо было сделать главное – нормально перестроить работу разведупра так, чтобы эта организация стала похожа на то самое ГРУ, которыми в наше время пугали всякую сволочь.
Первым делом запросил материал на Бориса Лаго, меня интересовали, есть ли в нем контакты Виктора Богомольца, деникинского офицера, ставшего двойным, даже тройным агентом: он, будучи в структурах белоэмигрантов, стал агентом английской Ми6, а потом и разведупра (ОГПУ). Богомолец прекрасно пережил войну и потом снова сотрудничал с нашими органами, но сейчас он нужен был мне для операции «Сбитый летчик». Так что найти его надо было «кровь из носу».
Вторым самым неотложным делом было создание информационно-аналитического отдела, упраздненного когда-то по инициативе Артузова. Толковый оперативник недооценивал важность квалифицированного научного подхода к анализу собранной информации. Кстати, эта недооценка аналитики сказывалась на принятии решений на самом высоком уровне. Когда же я потребовал включить в группу аналитиков квалифицированного психолога, на меня посмотрели, как на чудака. Но просьбу выполнили. Я обалдел от человека, которого мне прислали. Это был Николай Федорович Шемякин, на тот момент заведующий лаборатории мышления! Насколько я помнил, он был призван во время войны в РККА и работал в разведке, благодаря отличному знанию немецкого языка состояло переводчиком при штабе Жукова, участвовал в допросах пленных немецких генералов. Когда Шемякин осознал масштабность ставящихся перед психологом разведупра задач, то сразу заявил, что сам такой объем работы не потянет. С его подачи в этом отделе появились в качестве сотрудников еще совсем молодой Филлип Вениаминович Бассин, Блюма Вульфовна Зейгарник, мужа которой недавно выпустили из-под ареста и Марк Самуилович Лебединский. Когда я услышал последнюю фамилию, то отреагировал соответственно: «Профессор Лебединский?». Николай Федорович сказал, что вроде нет, еще не профессор, все они молодые ученые, сотрудничавшие в кружке Выготского. Мурлыкая себе под нос «Я убью тебя, лодочник», согласился на непрофессора Лебединского.
Надо было успеть подготовиться. Через два часа сюда соберутся руководители отделов разведупра. Вот так и начнем это болото приводить в божеский вид. Что у меня в запасе? Знания и методички. Знания персоналий. Кто, когда и зачем может помочь. Понимание, что кроме идейных помощников есть и материальный фактор. А то советского разведчика можно за рубежом определить сразу по прикиду.
А пока сумел оценить остроумие вождя, который смог менять легализовать, да еще самым очевидным образом. Начальник разведупра. Так чему удивляться, если из его конторки выходят данные по различным техническим вопросам, опережающим свое время.
