Гарри Поттер и Тайная комната - [60]

— Достали? — задыхаясь, спросила Гермиона.

Гарри показал ей волосы Гойла.

— Хорошо. Ещё я стащила из прачечной вот эти запасные мантии, — сказала Гермиона, показав маленький мешок. — Вам понадобится одежда побольше, когда вы превратитесь в Крэбба и Гойла.

Все трое уставились на котел. Вблизи Зелье было похоже на тёмную, густую, мерзко пузырящуюся грязь.

— Я уверена, что всё сделала правильно, — сказала Гермиона, нервно перечитывая засаленную страницу в «Самых Сильных Зельях». Оно выглядит точно так, как написано в книге… После того, как мы его выпьем, у нас будет ровно час до того, как мы снова станем сами собой.

— А теперь что? — прошептал Рон.

— Мы разольем его в три стакана и добавим волосы.

Гермиона зачерпнула по большой порции Зелья в каждый стакан. Затем она дрожащей рукой вытряхнула из бутылочки волосок Миллисент Булстроуд.

Зелье громко засвистело, как кипящий чайник, и дико вспенилось. Секундой позже оно стало тошнотворно жёлтого цвета.

— Бе… экстракт Миллисент Булстроуд, — брезгливо оценивая Зелье, сказал Рон. — Наверняка, на вкус гадость.

— А теперь ваши, — сказала Гермиона.

Гарри бросил волос Гойла в средний стакан, а Рон — волос Крэбба в последний. Оба стакана засвистели и вспенились: Зелье Гойла стало цвета зелёной козявки, а Крэбба — тёмно-коричневым.

— Подождите, — сказал Гарри, когда Рон и Гермиона потянулись к своим стаканам. — Нам всем не стоит пить его прямо здесь — как только мы превратимся в Крэбба и Гойла, мы тут не поместимся. Да и Миллисент Булстроуд — не фея.

— Хорошая мысль, — сказал Рон, отпирая дверь. — Разойдемся по разным кабинкам.

Осторожно, чтобы не расплескать своё Многосущное Зелье, Гарри скользнул в центральную кабинку.

— Готовы?

— Готовы, — донеслись голоса Рона и Гермионы.

— Раз… два… три…

Зажав нос, Гарри выпил Зелье в два больших глотка. На вкус оно было как переваренная капуста.

В тот же момент ему показалось, что его внутренности начало скручивать, будто он наглотался живых змей… согнувшись пополам, он гадал, стошнит его или нет… потом жжение распространилось от живота к самым кончикам пальцев на руках и ногах. Затем у него возникло ужасно ощущение, будто он таял, кожа по всему телу закипела, словно горячий воск, задыхаясь, он упал на четвереньки, и на его глазах у него начали расти руки, пальцы становились толще, ногти становились больше, а костяшки пальцев стали огромными как болты. Его плечи стали шире, а покалывание на лбу дало понять, что волосы опускались к бровям; его мантия порвалась, когда его грудь расширилась, словно бочка, разрывающая железный обруч; ноги страшно болели из-за ботинок, которые стали на четыре размера меньше…

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу и слушал угрюмое бульканье Миртл в дальней кабинке. Он с трудом сбросил ботинки и поднялся. Значит, вот каково это было — быть Гойлом. Дрожащими большими руками он стянул с себя старую мантию, висевшую на фут выше лодыжек, натянул запасную и зашнуровал лодкоподобные ботинки Гойла. Он потянулся убрать волосы с глаз и обнаружил только короткую поросль жёсткой щетины на низком лбу. Только сейчас он понял, что из-за очков ничего не видит, потому что Гойлу они явно были не нужны. Он снял их и крикнул:

— У вас двоих всё нормально? — из его горла вырвался хриплый бас Гойла.

— Да, — донеслось справа бурчание Крэбба.

Гарри открыл дверь и подошёл к разбитому зеркалу. Оттуда на него своими тупыми близко посаженными глазами уставился Гойл. Гарри почесал ухо. Гойл тоже.

Открылась дверь кабинки Рона. Они уставились друг на друга. За исключение того, что он выглядел бледным и ошарашенным, Рона невозможно было отличить от Крэбба, начиная с причёски под горшок и заканчивая длинными гориллоподобными руками.

— Это невероятно, — сказал Рон, приближаясь к зеркалу и тыкая в плоский нос Крэбба. — Невероятно.

— Нам лучше идти, — сказал Гарри, ослабляя ремешок часов, который врезался в толстое запястье Гойла. — Нам надо ещё выяснить, где находится гостиная Слизерина, остаётся лишь надеяться, что мы кого-нибудь найдём, чтобы пойти следом…

Рон, который таращился на Гарри, сказал:

— Ты не представляешь, как странно видеть, как Гойл думает. — Он постучал в дверь к Гермионе. — Выходи, нам пора…

Ему ответил писклявый голос:

— Я… Я, пожалуй, не пойду… Идите без меня.

— Гермиона, мы знаем, что Миллисент Булстроуд уродина, никто не узнает, что это ты.

— Нет… правда… я думаю, что не смогу пойти. Торопитесь, а то вы уже теряете время.

Гарри в замешательстве посмотрел на Рона.

— Вот это больше похоже на Гойла, — сказал Рон. — У него такой вид всякий раз, когда учитель задаёт ему вопрос.

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — спросил через дверь Гарри.

— В порядке… я в порядке… идите же…

Гарри посмотрел на часы. Пять из отведённых им драгоценных шестидесяти минут уже прошли.

— Встретимся тут, ладно? — сказал он.

Гарри и Рон осторожно открыли дверь туалета, убедились, что вокруг никого нет, и вышли.

— Не болтай руками, — пробормотал Гарри Рону.

— Чего?

— У Крэбба они как деревянные…

— А так?

— Да, так лучше.

Они спустились по мраморной лестнице. Теперь им был нужен кто-нибудь из Слизерина, чтобы проследовать за ним в гостиную Слизерина, но вокруг было пусто.