Гарри Поттер и Тайная комната - [58]

— А, — сказал Хагрид, и петух безжизненно повис у него сбоку. — Ладно. Тогда я подожду снаружи, директор.

И он смущённо удалился.

— Вы не считаете, что это я, профессор? — переспросил с надеждой Гарри, пока Дамблдор сметал со стола петушиные перья.

— Нет, Гарри, не считаю, — сказал Дамблдор, хотя его лицо снова помрачнело. — Но я всё равно хочу с тобой поговорить.

Гарри нервно ждал, пока Дамблдор рассматривал его, соединив кончики длинных пальцев.

— Я должен спросить тебя, Гарри, не хочешь ли ты рассказать мне что-нибудь, — мягко сказал он. — Что угодно.

Гарри не знал, что ответить. Он думал о крике Малфоя: «Вы следующие, грязнокровки!» и Многосущном Зелье, медленно кипевшем в туалете Плаксы Миртл. Потом он подумал про бестелесный голос, который слышал дважды, и о словах Рона: «Когда начинаешь слышать голоса, которые больше никому не слышны — это не хороший признак, даже в колдовском мире». Он подумал обо всём, что про него говорили, и про свой растущий страх, что он как-то связан с Салазаром Слизерином…

— Нет, — ответил Гарри, — ничего, профессор.

* * *

Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника превратило, то, что до сих пор можно было назвать нервозностью, в настоящую панику. Любопытно, что судьба Почти Безголового Ника, казалось, беспокоила людей больше всего. Все спрашивали друг у друга, кто мог сотворить такое с призраком, какая жуткая сила смогла навредить тому, кто уже мёртв. Это было похоже на какое-то бегство, когда все начали бронировать места на Хогвартс-Экспрессе, чтобы попасть домой на Рождество.

— Такими темпами останемся только мы, — сказал Рон Гарри и Гермионе. — Мы, Малфой, Крэбб и Гойл. Весёлый получится праздничек.

Крэбб и Гойл, которые всё повторяли за Малфоем, тоже записались в списки остающихся на праздники. Но Гарри был рад, что почти все уезжают. Он устал, что люди шарахались от него в коридоре, как будто он вот-вот выпустит клыки или плюнет ядом, устал от того, что все переговаривались, указывали пальцами и шипели, когда он проходил мимо.

Однако Фреду и Джорджу всё это казалось очень забавным. Они бросали все дела, лишь бы вышагивать перед Гарри по коридорам с криками:

— Дорогу наследнику Слизерина, идёт очень злой волшебник…

Перси совсем не одобрял такое поведение.

— Это не повод для смеха, — холодно сказал он.

— Да уйди ты с дороги, Перси, — сказал Фред, — Гарри спешит.

— Да, он торопится в Тайную Комнату на чашечку чая со своим клыкастым слугой, — усмехнулся Джордж.

Джинни это тоже не казалось забавным.

— Да перестаньте же, — вопила она каждый раз, когда Фред громко спрашивал у Гарри, на кого он собирается напасть следующим, или когда Джордж делал вид, что пытается отогнать Гарри большой связкой чеснока.

Гарри не возражал, ему становилось легче от того, что, по крайней мере, Фред и Джордж считали мысль о том, что он — наследник Слизерина, весьма нелепой. Но это шутовство, похоже, раздражало Драко Малфоя, который мрачнел с каждым разом, как они попадались ему на глаза за этим занятием.

— Это потому, что его распирает от желания заявить, что на самом деле это он, — заявил со знанием дела Рон. — Вы же знаете, как он ненавидит проигрывать, а сейчас вся слава за его грязную работу досталась тебе.

— Ненадолго, — удовлетворённо сказала Гермиона. — Многосущное Зелье почти готово. Мы со дня на день добьемся от него правды.

* * *

Наконец семестр закончился, и тишина, глубокая, как снег на земле, опустилась на замок. Гарри она казалась скорее умиротворяющей, чем мрачной, и ему очень нравилось, что вся гриффиндорская башня была в распоряжении его, Гермионы и Уизли, что означало, что они могли шумно играть в Подрывного Дурака, не боясь кого-то побеспокоить, или без посторонних поупражняться в дуэльном искусстве. Фред, Джордж и Джинни предпочли остаться в школе, а не ехать в Египет в гости к Биллу с мистером и миссис Уизли. Перси, не одобрявший их, как он это называл, детское поведение, проводил мало времени в гостиной Гриффиндора. Он уже помпезно сообщил, что он — единственный, кто остался в школе на Рождество из-за своего долга как Префекта поддержать учителей в такое трудное время.

Наступило холодное светлое рождественское утро. Гарри и Рона, которые остались в спальне одни, очень рано разбудила Гермиона, ворвавшись к ним в спальню уже полностью одетой и с подарками в руках.

— Просыпайтесь, — громко сказала она, раздвигая занавески на окнах.

— Гермиона… тебе сюда нельзя, — сказал Рон, закрываясь от света.

— И тебе счастливого Рождества, — сказала Гермиона, бросив ему его подарок. — Я уже почти час как встала — добавила в зелье ещё немного златоглазок. Оно готово.

Гарри сел, неожиданно полностью отбросив сон.

— Ты уверена?

— Абсолютно, — сказала Гермиона, отодвигая крысу Коросту, чтобы сесть на краешке его кровати. — Если мы собираемся это сделать, то предлагаю сделать это сегодня.

В этот момент в комнату влетела Хедвига с маленьким свёртком в клюве.

— Привет! — радостно сказал Гарри, когда она приземлилась на его кровать, — ты снова общаешься со мной?

Она нежно щипнула его за ухо, и это было куда более приятным подарком, чем тот, что она принесла, который, как оказалось, был от Дёрсли. Они послали Гарри зубочистку и записку, с требованием выяснить, не может ли он остаться в Хогвартсе заодно и на летние каникулы.