Гармонист - [23]
Рабочие оставили работу. Пыхтя и покряхтывая, ребятишки принесли полные ведра студеной воды и стали из ковшей поливать шахтерам. Те мылись, отфыркивались, брызгались на визжащих ребят. Никон отставил на чистое место гармонь и присел к сторонке.
— А ты, товарищ, чего-же не моешься? — подошел к нему старик. — Мойся да и за стол! Откушай!
— Я не работал! — усмехнулся парень. — С чего мне руки мыть?..
— Твоя работа, паренек, особая! Видал, как товарищи и наши ребята под музыку твою дружно робили?!
— Не волынь, Старухин! — подхватил Зонов. — Споласкивай руки да залазь за стол! Будем объедать колхоз!
— Не объедите, — засмеялись колхозники.
— Вы свой харч честно заработали!
— Что напрасно толковать! Сбуровили вы нам работенку, кою мы в неделю не осилили бы!
— Кушайте на здоровье!
За столом все сидели чинно и благопристойно. Колхозницы разносили чашки с горячей похлебкой и, сверкая радушными улыбками, упрашивали:
— Кушайте, товарищи, кушайте!
— Да мы не стесняемся! — посмеивались шахтеры.
32
Обратный путь был Никону небывало приятен и радостен.
Сдавленный в грузовике шахтерами, ощущая на каждом толчке прикосновение крепких, горячих тел товарищей, Никон чувствовал, что все они, эти, даже еще вчера незнакомые с ним рабочие, теперь ему близки и желанны.
И пришло это все так просто и неожиданно.
После обеда участники воскресника снова принялись за работу. Никон подошел к гармони, но взглянул на вскарабкавшихся на крышу, на хлопотливо и деловито возящихся возле постройки шахтеров и колхозников и вспыхнул. Внезапно ему показалось, что ведь стыдно и неловко сидеть в стороне и играть на гармони в то время, как другие работают. И он быстро подошел к работающим.
— Ты что же не играешь? — обернулся к нему Зонов.
— Я работать хочу! — слегка покраснев, заявил Никон.
— Да ты ведь и так работаешь! — без всякой усмешки возразил Зонов. — Нам под твою музыку орудовать способней!.. Спроси вот ребят!
— Верно! Верно, парень!.. Куда веселее и способнее! — подхватили шахтеры. А прежний старик колхозник, который приглашал к столу, наклонил немного на бок голову и убежденно подтвердил:
— Уж куды легче!.. Вроде, как на прогулке!
— Играй, играй, Старухин! Слышишь, народ доволен!..
— Нет, я поработаю! — настаивал Никон. — Мне охота...
— Ну, лезь, если охота...
Ему дали лопату и показали, что надо делать. С жаром принялся Никон за несложную работу. Никогда он еще так не увлекался трудом. И никогда труд не казался ему таким легким и приятным!
Но шахтеры не позволили ему долго работать. Кто-то окликнул его:
— Старухин! дружок! Слышь!
— Что? — обернулся он на зов.
— Да ты возьми гармонь! Возьми!.. Сыграй! Что-то не так споро у нас дело выходит! Подбодри нас!..
— Подбодри, подвесели, парень!
— Да мне тут сподручнее...
— Вали, вали, Старухин! Сыграни опять для общества!
Почувствовав, что его просят играть искренно и горячо, Никон подчинился охотно просьбам товарищей. И вот снова — они работали, а он играл песню за песней, и было весело и легко и ему и всем остальным...
Грузовик встряхивало на ямках и ухабах. Шахтеры валились друг на друга, мяли один другого, хохотали. Никон бережно охранял свою гармонь. Ранний вечер падал освежающей прохладой. По-новому, не как днем, пахло истомленными травами и тянуло легким дымком. Пыль клубилась за машиной тяжело и неугомонно. На западе догорала золотом и пламенем вечерняя заря.
— Как, Старухин, — крикнул Зонов, — хорошо провели выходной!
— Хорошо! — от всей души согласился Никон.
— Вот видишь!
— Вижу... — неуверенно улыбаясь, согласился Никон. Он почуял в словах Зонова упрек, но не обиделся и не потерял своего хорошего настроения.
Машина выехала на ровную, на трактовую дорогу. Шахтеры устроились удобнее и кто-то предложил:
— Давайте, ребята, споем!
— Давайте!
Сначала запели неуверенно и немного вразброд сибирскую бродяжью: «Славное море, священный Байкал». Песня вырвалась пока еще робко и как бы ощупью. Но Никон во-время развернул гармонь и дал тон. И за ним запели другие согласно и ладно. Заглушая рокот и взрывы машины, песня налилась силой и поплыла широко и неукротимо над тихими полями, над белеющей дорогой, над ярким лучом автомобильных фар.
Потом, за сибирской, полились другие песни. Зазвенела комсомольская. Заволновалась радость в песнях. И радость эта чем дальше, тем росла и крепла.
Так с громкой песней въехали они в поселок и понесли по затихшим и успокаивающимся улицам неугомонную свою бодрость, свою молодость, свою хорошую радость.
33
После этого воскресника у Никона установились новые отношения с товарищами по работе. В забое, несмотря на то, что никто оттуда не был в колхозе, заговорили о поездке Никона и об его участии в работе.
— Весело, сказывают, на воскреснике было? — спросил забойщик у парня.
— Весело! — тряхнул головой Никон.
— С гармошкой ездил? Играл там?
— Играл.
— А работали другие? — насмешливо вставил коногон.
Никон вспыхнул. Но не успел он резко и обидчиво ответить коногону, как забойщик внушительно оборвал насмешника:
— Он тоже работал... А окромя, ты думаешь, он гармошкой-то зря там орудовал? С пользой!
— Под музыку работать вольготней и неприметней, — согласились остальные. Коногон сконфуженно поправился:
Роман Исаака Гольдберга «День разгорается» посвящен бурным событиям 1905-1907 годов в Иркутске.
В повести «Сладкая полынь» рассказывается о трагической судьбе молодой партизанки Ксении, которая после окончания Гражданской войны вернулась в родную деревню, но не смогла найти себе место в новой жизни...
Роман Гольдберга посвящен жизни сибирской деревни в период обострения классовой борьбы, после проведения раскулачивания и коллективизации.Журнал «Сибирские огни», №1, 1934 г.
Общая тема цикла повестей и рассказов Исаака Гольдберга «Путь, не отмеченный на карте» — разложение и гибель колчаковщины.В рассказе, давшем название циклу, речь идет о судьбе одного из осколков разбитой белой армии. Небольшой офицерский отряд уходит от наступающих красных в глубь сибирской тайги...
Одним из интереснейших прозаиков в литературе Сибири первой половины XX века был Исаак Григорьевич Годьдберг (1884 — 1939).Ис. Гольдберг родился в Иркутске, в семье кузнеца. Будущему писателю пришлось рано начать трудовую жизнь. Удалось, правда, закончить городское училище, но поступить, как мечталось, в Петербургский университет не пришлось: девятнадцатилетнего юношу арестовали за принадлежность к группе «Братство», издававшей нелегальный журнал. Ис. Гольдберг с головой окунается в политические битвы: он вступает в партию эссеров, активно участвует в революционных событиях 1905 года в Иркутске.
Исаак Григорьевич Гольдберг (1884-1939) до революции был активным членом партии эсеров и неоднократно арестовывался за революционную деятельность. Тюремные впечатления писателя легли в основу его цикла «Блатные рассказы».
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.