Гарфилд - [16]

– Тебе придется научиться держаться от этой модели подальше, Оди. Я потратил на нее годы. Это не просто железная дорога, это целый ковбойский городок на первой трансконтинентальной железной дороге в миниатюре. Я назвал его «Арбаклвиль» – здорово, да? А я машинист вот этого состава, – гордо произнес Джон, указывая на локомотив.

Он щелкнул выключателем на панели управления, и паровой локомотив 4-6-2 с веселым шумом поехал, покачиваясь, через туннели и мосты. Оди повернул голову, наблюдая за тем, как поезд ездит по кругу.

Парень проводит вечность, играя в поезда, и не может понять, почему он всегда свободен в субботу вечером.

Гарфилд зевнул и уселся в позе сфинкса.

– Смотри сюда, мальчик, – сказал Джон. – Это – Мейн-стрит, здесь есть универсальный магазин и развязка, а это маленькая водонапорная башня на городской площади. В то время не было пожарных гидрантов.

Джон рассмеялся собственной шутке. Он почти нажал кнопку на трансформаторе, когда Оди поднял голову и радостно лизнул его руку.

– Ух ты, малыш! Твой мокрый язычок нас обоих убьет током.

Он взял Оди за ушки и поцеловал его мордочку.

Это определенно один из вечеров, когда мне придется лишиться ужина. Но подождем, пока Джон заснет, и оставим это у его кровати.

– По-моему, пора сворачиваться, – зевнул Джон. – Какой был день! И это всего лишь первый день нашей совместной жизни!

Гарфилд тяжко вздохнул.

Пятница, вечер, 9:47. Джон Арбакл, избранное; он действительно в этот раз зашел слишком далеко. Смахните пыль с бортового журнала.

– Гарфилд, ты мог представить сегодня утром, что к обеду наша жизнь изменится навсегда?

Джон, ты мог представить сегодня утром, что внезапная и загадочная смерть окажется на первом месте в моем списке дел?

Джон вышел из комнатки и поднялся наверх. Оди следовал за ним по пятам. Гарфилд задержался, сохраняя сердитое выражение.

А кто-нибудь упомянул про обед?

Позже Гарфилд забрался в свою кошачью постель и дважды обнял Пуки. Это был день двойных объятий. Наша жизнь разрушена, Пуки. Почему Лиз так со мной поступила? Она меня больше не любит? Я чем-то обидел ее? Я думаю, она каким-то образом околдовала Джона. Он взбил подушку, повернулся несколько раз и улегся поудобнее. Он положил подбородок на передние лапы и уставился на Оди, резвившегося на кровати Джона.

На твоем месте, тупица, я бы прихватил какую-нибудь подстилку. На полу по ночам холодно.

Оди с головой зарылся в покрывало, высунув хвост наружу и покачивая задом. Этому искушению Гарфилд не мог противостоять. Он легко вскочил на край стола, протянул лапу и толкнул будильник прямо на вертлявый зад пса. Оди взвизгнул и подпрыгнул, зарываясь поглубже, пока совсем не исчез под одеялом. Гарфилд услышал, что вода в ванной перестала течь, и быстро бросился на свое место. Он отскочил от дрожащего комочка. Пуки смягчил его приземление на постель. Гарфилд свернулся клубочком и сказал:

– Предлагаю сделку, Оди.

В ответ он услышал приглушенное поскуливание.

– Я постараюсь быть добрее, если ты постараешься быть поумнее.

Джон вышел из ванной в своей полосатой пижаме, держа зубную нить.

Джон растаял, увидев Оди, зарывшегося в простынях.

– Кажется, кто-то разобрал мне кровать!

Он вытащил нить и улыбнулся, убирая будильник из кровати и устанавливая его на край стола.

– Где же Оди? – громко произнес он. – Эй, Гарфилд, ты видел Оди?

Лучше бы нет.

– Я нигде не могу его найти! Где же он?

Под покрывалом Оди начал постукивать хвостом – стук, стук, стук. Джон прыгнул на кровать и сдернул одеяло, игриво схватив Оди за уши.

– Хочешь спать со мной? Как мило! Мы можем греть друг друга.

Гарфилд зажал уши и начал удивляться, почему он всегда хотел свою Собственную постель.

– Хороший мальчик!

Джон расправил постель, снял свои тапки-зайчики и улегся рядом с Оди, почесывая ему брюшко и нашептывая ему ласковые слова. Оди лизнул его в лицо.

Меня сейчас стошнит.

Джон потянулся и выключил свет. Гарфилд, чувствуя себя проигравшим, свернулся под покрывалом. Этой ночью ему приснилось, что Оди превратился в огромный хот-дог и он его съел. С горчицей, квашеной капустой и – конечно же – с удовольствием. Он спал с улыбкой на лице.

На следующее утро после завтрака Гарфилд сидел на крыльце. Рядом с ним, виляя хвостом, облизываясь и выжидательно потявкивая, сидел Оди.

Не смотри на меня!

Мимо проехал на велосипеде газетчик и бросил газету на лужайку перед домом. Оди тут же забыл про Гарфилда и кинулся за газетой. Пес на мгновение засомневался, раздираемый желаниями погоняться за велосипедом и принести газету. Он схватил газету и гордо потащил ее назад, счастливо мотая головой из стороны в сторону и даже шлепая себя газетой. Когда он забрался по ступенькам на крыльцо, Джон вышел ему навстречу.

– Оди! Ты принес мне газету!

Он игриво поборолся с псом и аккуратно взял газету.

– За все эти годы Гарфилд ни разу не принес мне газету. Мне еще везло, если он не раздирал ее на мелкие клочки. Хороший мальчик!

Он повернулся к коту:

– Что касается тебя, чтобы около моей кровати больше не было никаких «подарочков», понятно?

Джон вернулся домой и сел почитать новости.

– Хороший мальчик! – ехидно пробормотал Гарфилд, прищурил глаза. Подлиза. Он спрыгнул с крыльца и направился к подъездной дорожке, чтобы спрятаться под машиной Джона и хорошенько все обдумать. Втиснуть двадцать с лишним фунтов чистого жира под полторы тонны превосходного творения Детройта было все равно, что попытаться начинить индейку футбольным мячом.