Гамлет. Шутка Шекспира. История любви - [23]
Кроме того, Марло был гомосексуалистом, а литературоведы утверждают, что и загадочный Шекспир также был этому подвержен (так что "ужасным" предположением, что Гамлет был геем, ни того ни другого автора уж точно не обидишь).
Кстати, гомоэротические наклонности Марло послужили одной из очень веских причин того, что он вынужден был спасать свою жизнь, устроив себе не без помощи Елизаветы фальшивые похороны и тут же возникнув вновь под именем Вильяма Шекспира. Во всяком случае, такова убедительная версия Альфреда Баркова.
Разумеется, ни Марло, ни Шекспир не могли афишировать свои предпочтения (хотя Марло и опубликовал две гомоэротические пьесы - "Эдуард II" и "Геро и Леандр"), а некоторые сонеты Шекспира имеют явный голубоватый оттенок. По словам Игоря Кона, "биографы до сих пор спорят о характере взаимоотношений драматурга с его знатным покровителем, молодым красавцем графом Саутхэмтоном, которому предположительно посвящены многие шекспировские сонеты".
Однако Европа XVII-XVIII веков рассматривала подобное влечение исключительно как преступление - гомосексуалистов попросту сжигали живьем. Конечно, к аристократам такие радикальные меры применяли только в исключительных случаях, когда требовалось устранить политического конкурента или когда были затронуты интересы или репутация Церкви. И тем не менее в целях личной безопасности, а также во избежание "растления" общества ни о каких откровенных публикациях речи быть не могло, даже если автором являлся аристократ.
С учетом гомоэротических наклонностей автора пьесы "Гамлет", кто бы он ни был, становится понятным его неодолимое желание говорить об этом несмотря ни на что, позволить себе быть тем, кто он есть, иметь право на самоуважение и требовать от общества признания его чувства личного достоинства.
Становится понятной и ярая ненависть автора к доносчикам и шпионам - все они находят в пьесе свою скорую смерть. Теперь понятно то презрение, которым буквально осыпает Гамлет труп Полония. И вполне объяснимой становится даже такая фраза Гамлета, сказанная в ответ Горацио, когда принц, избежав смерти в Англии, возвращается в Данию:
ГОРАЦИО: А Гильденстерн и Розенкранц плывут.
ГАМЛЕТ: Что ж, им была по сердцу эта должность;
Они мне совесть не гнетут; их гибель
Их собственным вторженьем рождена.
Ничтожному опасно попадаться
Меж выпадов и пламенных клинков.
Согласитесь, малоубедительное и даже жутковатое в своем равнодушии объяснение по случаю отправки своих бывших друзей на верную гибель: "Они мне совесть не гнетут"... Дескать, сами виноваты, не надо было лезть, да еще таким ничтожным.
...Один такой ничтожный, некто Бейнс, как раз и сочинил донос на Марло, в котором были представлены три ужасных обвинения, каждое из которых незамедлительно каралось смертью: 1) Марло утверждал, что бога нет, а также словесно выражал всяческие нападки на католическую церковь; 2) Марло хвастался, что по своему рождению он принц и что даже имеет право чеканить свою монету; 3) Марло уличен в гомосексуализме.
Был схвачен друг Кристофера Марло, драматург Томас Кид. Под страшными пытками он подтвердил сведения, содержащиеся в доносе Бейнса. Кида приговорили к смертной казни, и весной 1593 года приговор был приведен в исполнение. После чего был подготовлен указ об аресте самого Марло. Если бы дело дошло до суда, то даже вмешательство Елизаветы не спасло бы ему жизнь. Однако арест не состоялся: 30 мая 1593 г. в таверне, в местечке Дептфорд, пьяный Инграм Фризер, также друг Марло, якобы защищаясь от Марло и тем пытаясь спасти свою жизнь, убил его ударом кинжала стоимостью в 12 пенсов, нанеся смертельную рану над правым глазом, от которой Марло скончался на месте.
Дело расследовал личный коронер Елизаветы - прецедент неслыханный для сына простого мастера из цеха сапожников и дубильщиков! Более того: не прошло и месяца, как королева лично подписала указ о помиловании убийцы...
И вот еще один маленький штрих, косвенно говорящий в пользу Марло-Шекспира: в одной из трагедий Марло присутствует персонаж, который изображен автором воспитанником университета... в Виттенберге! Случайность ли это?
И еще. Античные авторы, как известно, пользовались у Мало большой симпатией. Более же всех ему нравился Овидий. Одно его произведение - "Любовные элегии" - Марло перевел на английский. Первая публикация состоялась в 1599 году, уже после "смерти" Марло. Архиепископ Кентерберийский приказал сжечь эту книгу за безнравственность содержания, как он его расценил.
Так вот, в "Гамлете" есть одно античное имя. Оно весьма неприметно, но именно оно подвигло меня на полный пересмотр моего изначального варианта. Оказалось, что это скромное имя скрывает в себе целую историю, вернее даже две истории, которые уж точно никак не могли оказаться случайными.
Возможно, связь этого имени весьма условна по отношению к античным пристрастиям Марло. Но зато к пристрастиям Гамлета оно имеет самое прямое отношение!
*
Почему же любовь Гамлета к королю была в фабуле скрыта Шекспиром, хотя и довольно прозрачно? Ответ прост: из-за пристрастия к подобным формам любви самого автора. Вернее, из-за крайне опасной общественной реакции на них - тому подтверждением история Марло и его друга Кида.
Обращение к дуракам. Предупреждаю сразу: или немедленно закройте мое эссе, или потом не упрекайте меня в том, что я в очередной раз грубо избавила вас от каких-то там высоконравственных розовых очков, которые так успешно, как вам казалось, скрывали ваше плоскоглазие и круглоумие.
Понятия не имею, с чьей легкой руки пошло гулять по свету ложное утверждение, что Шекспир "небрежен". Возможно, тот, кто сказал об этом первым, ошибался искренне. Но армия тех, кто бездумно это повторял и повторять продолжает, не заслуживают снисхождения. Стыдно - выдавать свою творческую немощь за "небрежности" гения.
«…Итак, желаем нашему поэту не успеха, потому что в успехе мы не сомневаемся, а терпения, потому что классический род очень тяжелый и скучный. Смотря по роду и духу своих стихотворений, г. Эврипидин будет подписываться под ними разными именами, но с удержанием имени «Эврипидина», потому что, несмотря на всё разнообразие его таланта, главный его элемент есть драматический; а собственное его имя останется до времени тайною для нашей публики…».
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Вот роман, единодушно препрославленный и превознесенный всеми нашими журналами, как будто бы это было величайшее художественное произведение, вторая «Илиада», второй «Фауст», нечто равное драмам Шекспира и романам Вальтера Скотта и Купера… С жадностию взялись мы за него и через великую силу успели добраться до отрадного слова «конец»…».
«…Всем, и читающим «Репертуар» и не читающим его, известно уже из одной программы этого странного, не литературного издания, что в нем печатаются только водвили, игранные на театрах обеих наших столиц, но ни особо и ни в каком повременном издании не напечатанные. Обязанные читать все, что ни печатается, даже «Репертуар русского театра», издаваемый г. Песоцким, мы развернули его, чтобы увидеть, какой новый водвиль написал г. Коровкин или какую новую драму «сочинил» г. Полевой, – и что же? – представьте себе наше изумление…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».