Гамлет - [49]

И закономерно, что люди посткромвелевской эпохи не захотели узнать в Горацио того, кто им был показан и прямо назван по имени. И мы, живущие в той же историко-гуманитарной парадигме, тоже не хотим верить, что современным миром правят те же Горацио — политиканы и мафиози. Они и убивают-то не так, как убивали Каин и Клавдий.

Ничего личного. Только бизнес.

Или, как пел Андрей Миронов в «Обыкновенном чуде»: «По обстоятельствам, а не со зла…»

Мы не разглядели эпической мощи человека-функции, хотя две тысячи лет назад нас и предупредили об Антихристе, который и похож на Христа, и слова станет говорить правильные, но будет «горд, уныл и сребролюбив».

Четыреста лет назад о том же пытался сказать человечеству автор «Гамлета». Уже первый монолог Горацио — пародия. Не понимая этого, Михаил Морозов стремится пригладить речь Горацио и перевести пародийно-канцелярский монолог в «книжный» и «юридический». Но это исполнить практически невозможно, поскольку смеховая структура оказывается сильней благих намерений переводчика:

«…Наш прежний король, чей образ только что явился нам, был, как вы знаете, вызван на поединок Фортинбрасом Норвежским, подзадоренным завистливой гордыней. В этом поединке наш доблестный Гамлет, — ибо таким почитала его эта сторона нашего исследованного мира, — убил Фортинбраса. Последний, в силу скрепленного печатью соглашения, вполне соответствующего закону о поединках, потерял вместе с жизнью все захваченные им земли, которые перешли к победителю. Со своей стороны, нашим королем была поставлена в заклад соответствующая доля владений, которая перешла бы в наследственную собственность Фортинбраса, если бы он вышел победителем, — точно так же, как по этому соглашению и содержанию указанной статьи его доля перешла к Гамлету. И вот, сэр, молодой Фортинбрас, человек горячего и еще не обработанного опытом нрава, по окраинам Норвегии, в разных местах, набрал за пищу и пропитание некоторое число беззаконных головорезов, готовых на любое предприятие, требующее смелости. А это предприятие заключается, как вполне ясно нашему правительству, в том, чтобы вернуть сильной рукой и навязанными условиями договора вышеупомянутые земли, потерянные его отцом…» (I, 1)

В оригинале так:

That can I;

At least, the whisper goes so. Our last king,

Whose image even but now appear'd to us,

Was, as you know, by Fortinbras of Norway,

Thereto prick'd on by a most emulate pride,

Dared to the combat; in which our valiant Hamlet —

For so this side of our known world esteem'd him —

Did slay this Fortinbras; who by a seal'd compact,

Well ratified by law and heraldry,

Did forfeit, with his life, all those his lands

Which he stood seized of, to the conqueror:

Against the which, a moiety competent

Was gaged by our king; which had return'd

To the inheritance of Fortinbras,

Had he been vanquisher; as, by the same covenant,

And carriage of the article design'd,

His fell to Hamlet. Now, sir, young Fortinbras,

Of unimproved mettle hot and full,

Hath in the skirts of Norway here and there

Shark'd up a list of lawless resolutes,

For food and diet, to some enterprise

That hath a stomach in't; which is no other —

As it doth well appear unto our state —

But to recover of us, by strong hand

And terms compulsatory, those foresaid lands

So by his father lost: and this, I take it,

Is the main motive of our preparations,

The source of this our watch and the chief head

Of this post-haste and romage in the land.

Вообразим, что таким языком стал бы говорить Гамлет… Впрочем, именно так он пародирует державный канцелярит, когда пишет на корабле подменное послание английскому королю:

«…поскольку король Англии является его верным данником, поскольку между нами, как пальма, должна процветать любовь и поскольку мир должен вечно носить свой венок из колосьев пшеницы и являться запятой между их взаимными дружескими чувствами…»

(перевод М. Морозова)

И дальше сам Гамлет поясняет:

«…и тут следовали еще многие тяжеловесные сравнения». (V, 2).

Михаил Морозов комментирует:

«Тяжеловесные сравнения. — Каламбур на словах as (как, поскольку) и ass (осел). Второй смысл — тяжело нагруженные ослы. Гамлет издевается над глупостью стиля, полного напыщенных тяжеловесных сравнений».

Поскольку шекспироведы не видят ни параллельности, ни взаимодополняемости этих двух эпизодов, они признают монолог Гамлета пародией (ведь Гамлет сам на это указал), а не менее пародийную речь Горацио нейтральной книжной (а то и ученой юридической или даже «голосом предания»). (Хотя — или одно, или другое, или третье!) Но умный Бернардо из монолога Горацио заключает, что Старый Гамлет «был и есть причина этих войн» (…the king that was and is the question of these wars). Бернардо пропустил мимо ушей все канцеляриты, весь стеб приятеля, и, выслушав пародийную трактовку взвешенной официальной версии, рассудил просто: если это Старый Гамлет вызвал Старого Фортинбраса на поединок и убил его, захватив завоеванные Фортинбрасом земли (не сказано ведь, что отняты они у Дании!), то он и причина надвигающейся войны. И только услышав в ответ серьёзное замечание Бернардо (который следил за содержанием, а не формой), Горацио понял, что допустил политическую оплошность, и тут же засыпал слушателей прецедентами из истории Рима.