Футурономия. Социум - [43]

11.4. Кризис профессионализма

После того, как объявили о наступлении «века информации» люди стали инстинктивно стараться меньше знать. Предполагая, что рано или поздно способность анализировать большие объемы информации обязательно понадобится, а потому не следует раньше времени забивать голову ерундой. Основной поток информации ведь ерунда, бред или пропаганда. Но именно так считает большинство потребителей. Что остается специалистам, обслуживающим это большинство? Стараться быть полезными. Но массовые интересы непостоянны. Поддерживать внимание к чему бы то ни было долгое время очень трудно.

Вывод очевиден: потребность в профессиональных переработчиков информации падает. Широкое распространение получают социальные сети, подменяющие собой «серьезную» журналистику [62].

«Традиционная журналистика умирает. В качестве похоронки, к примеру, приходят сообщения о закрытии Школы журналистики в американском Университете Колорадо — одного из респектабельных учебных заведений этого профиля, которое много десятилетий готовило отъявленных писак.

О безвременной кончине школы мы, конечно, тоже узнаем из текстов. Человечество вообще никогда так много не писало и не читало, как в последние несколько лет (эсэмэс плюс Твиттер, да еще статусы в Фейсбуке). Дело в том, что теперь медиа уже не являются привилегией профессионалов — они доступны любому. В сущности, сбылась мечта третьего президента США Томаса Джефферсона — у каждого в руках сегодня есть печатный станок.

Профессионалы, понятное дело, в таких условиях существовать не привыкли и в конкурентной борьбе стремительно проигрывают. Все меньше людей смотрят телевизор, все меньше продается в мире газет, все больше кликов получают бесплатные сайты, в первую очередь социальные сети.

В мире новых медиа победила скорость. Подсчитано, например, что твит живет четыре минуты, а потом о нем забывают. Такая спешка чаще всего оказывается несовместимой с естественным человеческим желанием подумать. В этот момент выясняется, что у умной и, по определению, более медленной профессиональной журналистики остается все же место под солнцем. Потому что одно дело на бегу читать анекдоты о природе экономического кризиса в Твиттере. И другое дело — потратить вечер на изучение подборки публикации на эту тему в какой-нибудь The Wall Street Journal, которая отвечает за свои строки профессиональной репутацией редакции и вековой историей издания».

Напоминание про «профессиональную репутацию» — это, конечно, веский аргумент. Но, поскольку дальше в статье речь идет о деньгах, которые следовало бы получить с читателя за «медленный» контент, высокие слова производят впечатление рекламного слогана.

«Чем оплачивается бесценное время топового экономического аналитика, который в отчаянии валяется на диване в попытках написать идеальные двадцать тысяч знаков для журнального разворота? Доходы падают — люди не покупают газеты, а читают их сайты. Выход вроде бы найден. Многие западные сайты переходят на платную модель распространения своего контента по подписке. Ищешь вдумчивой аналитики — раскошеливайся. Но на практике работает это пока не очень хорошо. Интернет совсем не похож на телевидение, поскольку (и это, конечно, трюизм) в нем присутствует реальная, а не симулятивная интерактивность. Юзер может писать комментарии. Эти комментарии теоретически могут стать сенсацией в каком-нибудь сообществе и выйти за его пределы. Однако загвоздка состоит в том, что это может случиться лишь тогда, когда материал, который комментирует наш юзер, открыт для всех. Проще говоря, идея платного контента в сети пока наталкивается на препятствие в виде социальных функций Интернета. Нам хочется не только читать материалы сайтов, даже самых уважаемых, но и цитировать их в своих блогах, делиться ссылками с друзьями. Словом, создавать свою личную информационную реальность».

И кто будет оплачивать комментарии юзеров, которые, почему бы и нет, вдруг окажутся более глубокими и содержательными, чем иные статьи профессиональных аналитиков? Всегда ли взгляды «серьезных» журналистов точно отражают объективную картину события? Так ли уж кристально чисты принципы работы профессионалов? Иногда ответы на эти вопросы оказываются скорее циничными, чем обнадеживающими [63].

«Первый день работы ежегодной научно-практической конференции, которая начала сегодня свою работу на факультете журналистики МГУ, прошел ярко, и запомнится всем присутствующим. Во-первых, сама тема никого не могла оставить равнодушным. «Журналистика в 2012 году: социальная миссия и профессия». Тема эта вызвала интерес, так как о миссии журналистики как-то подзабыли в последнее время. Во-вторых, подлил масло в огонь никто иной, а сам заместитель министра связи и массовых коммуникаций РФ.

Алексей Волин, не деликатничая, поведал педагогическому сообществу журфаков страны о том, кто такие журналисты и чему их следует учить. Его выступление отозвалось топаньем и хлопаньем в зале. Чем же так разгневал высокопоставленный чиновник преподавателей? Тем, что опрокинул к чертям собачьим всю педагогику. Запомнились следующие его изречения: «Учить сегодняшних журналистов нужно слушаться дядю, который платит деньги». «Никакой миссии у журналистики нет, журналистика — это бизнес». «Молодые журналисты должны знать, что они будут писать о том, что им скажет владелец, то есть хозяин». «Если вы этому не учите — вы совершаете преступление». Когда его спросили, думал ли он о реакции, какую вызовет у присутствующих его выступление, Волин без всякого стеснения ответил: «А мне наплевать на вашу реакцию». И следующий вопрос его тоже не смутил. «Как соотносится все то, что вы сейчас сказали, с законом о СМИ?». В ответ государственный человек проронил: «А вы разберитесь, вам ехать или шашечки».