Футурономия. Социум - [42]

Самый простой способ предотвратить социальный взрыв — заплатить ставшим ненужными людям, обеспечить им определенный прожиточный минимум. Достигается это выплатой социального пособия или введением «скрытой безработицы», когда работа придумывается или поручается избыточному числу людей.

Известно, например, что фермерам в Европе доплачивают вне зависимости от произведенной продукции. По словам Гюнтер Бегера, руководителя Департамента международных проектов Федерального министерства продовольствия, сельского хозяйства, защиты прав потребителей Германии [60]:

«Цена на любую продукцию зависит от рынка цен, от спроса на эту продукцию. И мы не имеем права ни регулировать, ни диктовать ценовую политику — такова политика Евросоюза. И в этом случае как раз и проявляется выгода немецкого фермера в том, что он получает стабильную сумму доплаты на гектар независимо от того, какой урожайности он достиг, и какова цена в этом сезоне на зерно».

Принято считать, что эти доплаты производятся для того, чтобы ограничить производство продуктов питания. Наверное, это действительно так. Фермер может отказаться от производства своей продукции, если оно убыточно. Иногда выгоднее бездельничать.

11.3. Ограниченно творческий труд

Итак, одна из важнейших проблем будущего — судьба «лишних» работников, чье участие в общественном производстве убыточно. «Лишний» — слово неприятное. Никто по своей воле лишним становиться не хочет. Морлоки не исключение. Но их желание мало что значит. Внешние обстоятельства диктуют им правила поведения. Собственная судьба от них не зависит. Они плывут по течению, подчиняясь непреодолимой силе будущего.

Сравнительное жизнеописание людей, словно бы специально предназначенных судьбой стать «лишними», можно найти в статье Кирилла Кобрина [61].

«В 23 года он был женат, имел работу, ипотеку и ребенка. Он рос в лондонском Ист-Энде, в доме массовой послевоенной застройки, а потом — в муниципальной квартире. В школе его аттестовали как трудягу и чистюлю, хотя в последнем классе он панически боялся экзаменов. Он неплохо сдал греческий и попал в Университет Лондона, где профессор характеризовал его так: «выдающийся в своей из ряда вон выходящей нормальности».

Он безусловно верил в ценность высшего образования — и не прогадал; после нескольких временных работ, смог устроиться в еженедельную газету. На рубеже 1960-70-х годовое жалование представителей низшего журналистского слоя составляло 917 фунтов стерлингов; этого было достаточно, чтобы он приписывал себя уже к среднему классу — и был прав: ипотека (95 процентов от дома стоимостью в 3.350 фунтов), жена, маленькая дочь. Жена, впрочем, ушла с работы, родив второго ребенка, и семейству пришлось туго, выручала теща, подкидывая деньжат.

Но ничего, они были счастливы; что касается прагматического выражения этого счастья, то на супругах не висел долг за образование, они жили в своем доме, у него была работа, у детей — подгузники и книжки-раскраски. Что еще надо? В каком-то (а именно в этом, прагматическом) смысле он был счастливее и своих родителей и своих детей. Первые смогли позволить себе ипотеку только в возрасте за пятьдесят, сын — в сорок, а дочь рискнула родить только в 31, по тем же, финансовым соображениям».

Прошло 50 лет и реалии жизни изменились. Люди, которые не находят у себя стремления и способности к активной деятельности, склонные к спокойному, размеренному существованию, пусть не богатому, но стабильному, оказались в совершенно необычной ситуации.

«Я двадцатидвухлетняя студентка из Восточного Сассекса, которая полностью зависит от советов, денег и моральной поддержки своих родителей. Несмотря на то, что подростковые беременности становятся все более частыми, меня до сих пор волнует, когда кто-то из моих совершенно взрослых ровесниц заводит ребенка. Женщины, с которыми я когда-то ходила в школу, уже вышли замуж и имеют детей, а я до сих пор не умею даже стряпать для себя самой. Для меня — учитывая растущую конкуренцию из-за рабочих мест — самое главное это «нарастить» свое CV. У меня нет детей, я одинока и главная моя финансовая ответственность — следить за тем, чтобы не кончились деньги на любимом айфоне. Конечно, когда-нибудь я хотела бы иметь детей, мужа и собственный дом, но сейчас все эти вещи вторичны по сравнению с карьерой».

Сравнительное жизнеописание людей, принадлежащих к одному кругу, получивших образование и не мечтающих стать «великими», оказывается очень наглядным. Если пятьдесят лет тому назад общество нуждалось в рутинном труде многочисленных образованных людей, ограниченно творческом, если можно так выразиться, то сейчас такой потребности просто нет. Кому, например, нужны представители «низшего слоя журналистов», если газеты отмирают просто на глазах? Кто будет читать колонку человека, которого больше всего «волнует, когда кто-то из ее ровесниц заводит ребенка»? И это в то время, когда и у «высшего слоя журналистов» проблемы — современные потребители информации предпочитают колонки известных в медийном пространстве людей или удачливых блогеров. Предпочтения населения известны: меньше букв, меньше информации, больше эмоций и, главное, чтобы было прикольно.