Фуше - [82]
Король Людовик XVIII
Людовик XVIII не прочь проучить «цареубийцу» и «выскочку». Но, конечно же, он делает это совсем не так, как это делал Наполеон. «Однажды король, разговорившись со своим обер-шпионом… спросил его, окружал ли он его шпионами при Империи, и кто именно из его, Людовика, приближенных выполнял эту почетную функцию. Фуше долго колебался, не решаясь выдать столь важной «профессиональной» тайны и опасаясь окончательно скомпрометировать несчастного, услугами которого он… пользовался. Но король настаивал, и злополучный министр полиции, не смея противиться воле нового владыки, наконец, сказал: «Да, государь, конечно, за вами следили. И эту роль взял на себя состоявший при особе вашего величества герцог Блака». «Сколько же вы ему за это платили?» — «200 000 ливров в год, ваше величество». — «Хорошо, — сказал успокоенный Людовик XVIII, — значит, он меня не обманывал. Ведь мы делились пополам»>{868}.
Перешедшая все мыслимые пределы реакция страшит Фуше. В августе 1815 года он подает королю три доклада, в которых с дерзкой откровенностью говорит об эксцессах реставрации, советует проводить либеральную политику. Фуше дерзок, как может быть дерзок плебей, облаченный в герцогскую мантию. Характеризуя ситуацию, сложившуюся в стране, он говорит Людовику о том, что «Франция находится в состоянии войны сама с собой»>{869} и что необходимо положить предел этому противоестественному состоянию. «Невозможно управлять, — заявляет он, — не располагая физической и нравственной силой. Одна не может действовать без другой — а у нас нет ни той, ни другой…». «Стойкие роялисты, — уверяет Фуше, — преобладают в десяти департаментах; партии уравновешивают друг друга еще в пятнадцати департаментах; во всей же остальной Франции (то есть в 58 департаментах) найдется всего лишь горстка роялистов для того, чтобы противостоять массе населения…»>{870}. Он не отказывается от старого и так часто выручавшего его прежде приема. Режим рухнет, если будет полагаться только на репрессии, упрямо внушает Фуше королю. «Вам едва ли, — подчеркивает министр в докладе монарху, — удастся найти десяток-другой французов, которые желали бы возвращения «старого порядка», и столь же маловероятно, что удастся сыскать пятерых людей, искренне преданных законной власти»>{871}. Снисходя к «недомыслию» Бурбонов, Фуше поясняет, что чем больше бывших наполеоновских офицеров будет уволено из армии, тем больше их впоследствии окажется в рядах мятежников. Общий вывод из докладов Фуше королю таков: «Франция ныне не может быть управляема… иначе, как в в условиях конституционного режима».
Прав ли был Фуше в своих прогнозах? По-видимому, да. Сам глава кабинета, многоопытный, искушенный в политических интригах Талейран «…признавал, что эти доклады (доклады Фуше королю) были правильными»>{872}.
В письме к Дельфине де Кюстин (в начале августа 1815 г.) министр полиции писал: «Я хочу представить картину, которая покажет властям предержащим и простым гражданам их будущее»>{873}. Роль пифии герцог Отрантский исполняет, однако, совсем не бескорыстно. Доклады министра полиции, которые предназначены королю, — плод коллективного творчества самого Фуше и члена Палаты представителей Манюэля. «Манюэль, — писал по этому поводу Беранже, — помог Фуше редактировать его заметки, наделавшие тогда много шуму разоблачением того опасного пути, которому следовал двор. Этими заметками Фуше стремился предотвратить свое падение, а Манюэль — послужить Франции»>{874}.
В Тюильри не склонны внимать речам «цареубийцы», и все представления герцога Отрантского остаются без последствий>{875}. Тогда Фуше делает рискованный шаг — он снимает копии со своих докладов Людовику XVIII и тайно распространяет их в обществе. «Успех их был громадный, и они сделались единственной темой разговоров в Париже и в департаментах». Но Фуше «переоценил силу либерального общественного мнения, которое слишком было придавлено реакцией, чтобы оказать ему серьезную поддержку». Напротив, эти доклады повредили Фуше: они оттолкнули от него Веллингтона и иностранных дипломатов, окончательно погубив его в глазах ультрароялистов>{876}. На заседании совета министров Фуше был лишен портфеля министра полиции. Когда королю сообщили об этом, он радостно воскликнул: «Слава Богу! Несчастная герцогиня (Ангулемская, дочь Людовика XVI) теперь может не опасаться увидеть эту ненавистную личность!».
Как уверяет Бурьенн, в падение «нантского Ска-пена» свою лепту внес и он лично. Как-то раз, увидевшись с Фуше (встреча была чисто деловой), Бурьенн его «разговорил», выслушав в ответ длинную тираду министра полиции. Фуше рассуждал о неспособности Бурбонов, о глупости эмигрантов и вообще об обреченности режима, лишенного какой бы то ни было поддержки. «Эти необъяснимые поступки (роялистов), — негодовал герцог Отрантский, — заставили говорить, что на трон хотели возвести контрреволюцию. И теперь еще хотят этого, но я здесь, и сколько могу, воспротивлюсь тому… сторону дворянства и духовенства нигде не поддерживают, кроме Вандеи. Едва 6-й из французов захочет прежнего правления, и ручаюсь вам, из пяти не окажется одного искренне преданного законной власти»
