Фуллстоп - [38]

Глава 13. Дорогая Женевьева

Дживан его обманул — воду в корпусе никто не отключал, канализация по-прежнему работала. Это выяснилось, когда он посетил уборную на первом этаже возле лифтов. Совершенно не удивившись, наскоро вымыл руки, сполоснул лицо и вернулся на диван к дверям. Из холла хорошо просматривалась мощеная площадка с уродливым фонтаном, остальной санаторий лежал ниже по склону. Так прошло около получаса, но у дверей было все так же пусто.

От долгого пребывания в свернутом виде тетрадь казалась каменной и неудобной, Александр вытащил ее из кармана и бросил на сиденье. Влево от холла уходил коридор с гостевыми комнатами. Он поднялся и пошел в ту сторону, чтобы размять ноги, а заодно выглянуть в торцевое окно на дорожку, ведущую к рецепции, но по пути отвлекся на чужие номера, брошенные в спешке.

Окна этих номеров выходили на другую сторону корпуса, фактически — за территорию санатория, на городскую дорогу, пустовавшую сейчас по понятным причинам. Ни грузовика, ни рабочих не было уже в помине, только обрезки проволоки напоминали о том, что утром здесь кипела работа.

Утром… И опять по его внутренним ощущениям прошло гораздо больше времени. Странная штука эти ощущения, субъективные, нереальные… Он сел на чужую скрипучую кровать и сжал виски. Хотелось подумать о чем-то важном, но мыслей не было ни одной. У спинки кровати стоял телефонный аппарат, Александр снял трубку, послушал тишину и совсем уже собрался было положить трубку назад, как она в его руке внезапно издала гудок, полноценный, потом более короткий и отрывистый, синхронно с хрипом радиоприемника на стене. После этого оба прибора замолчали наглухо.

Он вспомнил «Сокол» и поднялся, машинально вытирая ладони о брюки.

— Александр Дмитриевич! — услышал он голос редактора со стороны холла. — Где вы тут?

— Здесь.

В коридор с ковровой дорожкой они вышли одновременно. Тяжелая сумка по-прежнему висела у редактора на плече, перетягивая в сторону ворот водолазки. Зачем носить такую тяжесть с собой? В руке Сан Саныч держал оставленную в холле на диване тетрадь. Несколько секунд оба смотрели друг на друга, потом редактор нарушил молчание.

— Вы себя хорошо чувствуете? — озабоченно спросил он.

— Прекрасно, — жарко заверил его Александр.

Они остановились метрах в пяти друг от друга.

— Тогда за каким чертом убежали?

— Захотелось одному побыть, у писателей такое бывает. Всегда мечтал побродить по пустой гостинице, представить себя единственным живым на планете. Знаете, как у Брэдбери в рассказе про человека на Марсе? Все улетели, а Уолтер Грипп остался.

Пока он нес эту чушь, Сан Саныч рассматривал открытые двери номеров, а когда замолчал, тот снова сделал шаг, и расстояние между ними сократилось. Александр заставил себя стоять на месте.

— Ну что же, Уолтер Грипп, показывайте ваш Марс, — предложил Сан Саныч. — Ночь на дворе, глупо этак стоять, столбами-то.

— Можем присесть.

— А вот это нет, насиделся с вашими друзьями на проходной, благодарю покорно, — отмахнулся Сан Саныч, доставая сигареты. — Кстати, на Марсе, помнится, Уолтера ждала Женевьева. Где она?

— Я здесь один, — напомнил Александр.

— Хотите? — редактор жестом предложил ему сигареты, и Александр кивнул.

Картонная коробка перелетела разделявшее их расстояние, он неловко поймал ее ударом ладони по груди. Зажигалка была внутри, но закурить ему удалось не с первой попытки.

— Знаете, — вдруг сказал Сан Саныч, наблюдая за его действиями, — я все ждал, когда вы выставите этих клоунов за дверь и возьмете дело в свои руки, но вы не то настолько законопослушны, не то действительно тряпка, сидите, слушаете этот бред сивой кобылы в свой адрес. Просто невероятно, как вы умудряетесь достоверно писать героев, которые постоянно бунтуют и спорят.

— Проецирую, — усмехнулся Александр, которому сигарета принесла свободу, сходную со сновидениями. — Делаю посредством героев то, чего не могу сделать в жизни сам. Боюсь или не решаюсь.

— Например, послать меня к черту. — Глаза Сан Саныча блеснули отсветом от сигареты. — Сколько раз были близки к этому?

— Миллион. — Александр тоже глубоко и с наслаждением затянулся. — Но все эти небеса цвета ультрафиолета и замолчавшие глаза… Они ведь никуда не денутся без вас, и я это прекрасно понимаю. Всю жизнь гоню шлак, а не породу.

— Кто вам такое сказал? — сигаретная точка подвесила в воздухе знак вопроса, продержавшийся на сетчатке долю секунды. — От меня вы это слышали?

— А что, обязательно от вас нужно слышать? — отшутился Александр.

— Обязательно, Александр Дмитриевич, — серьезно сказал редактор. — Обязательно. От других можете не слушать.

— Хорошо, я готов, — исправился он. — Только действительно темно уже, а электричества здесь нет.

Сан Саныч сжал зубами сигарету и вытащил из наружного кармана сумки фонарик. Луч света ударил в ковер, потом проехался по окнам, высветил растерявшиеся деревья за стеклами. Александр затушил окурок в железной пепельнице, стоявшей у стены на изогнутых ногах, и вернул сигареты хозяину вместе с зажигалкой.

— Форзац не читайте, — попросил он. — Набросок там не имеет отношения, это… стержень расписывался. Я посижу где-нибудь? Больше не убегу.