ФРГ. Штрихи к портрету - [35]

Похоже, что безрадостный промышленный стан, из которого деловые люди с окончанием рабочего дня уезжали, лучшим достоинством которого считалась его близость к Дюссельдорфу, уходит в прошлое, туда, куда уже давно канул ничтожный средневековый городок, прозябавший столетия под властью епископов, изгнанных лишь в начале прошлого века. Впрочем, Эссен и сегодня — резиденция епископа Рурского…

В самом центре фантастического храма менял и торгашей, каким представляется Сити, притулилась средневековая церковь, построенная еще в 852 году, разумеется, восстановленная после 1945-го, так называемая Мюпстеркирхе. Толстые, очень толстые каменные стены ее не пропускают городского шума. Трепетное, удивительно мягкое пламя свечей. В нише, за толстой стальной решеткой, золотая фигура богоматери. Самая древняя из всех известных в Европе изображений девы Марии. Ее немигающие черные глаза смотрят в темноту. На ее коленях непропорционально большой, толстый младенец — Христос…

Вечереет, и Эссен зажигает огни.

В принципе любое слово — образ. Вечерний Эссен, точнее, его торговая сердцевина ассоциируется у меня со словом «оргия». В густую, влажную, лучше потную темноту льются потоки света. Тысячи, десятки, может быть, сотни тысяч трубок, лампочек, фонарей, прожекторов искрятся, вспыхивают, сияют, расплываются, гаснут и снова зажигаются ярчайшими цветами в бесчисленных штрихах фантастической, огненной, затопляющей мир и сознание феерии.

И снова дорога. Теперь на Дуйсбург.

В надвигающихся сумерках скорее угадываются, чем различаются, ставшие уже привычными глазу пустыри, клочки зелени, силуэты заводских корпусов. И вообще вся окрестность представляется гигантским, не очень хорошо прибранным двором невидимого и невиданного завода. Впечатление усиливается заревами оставленного Эссена и другим, пока еще бледным, но все сильнее разгорающимся по мере нашего продвижения вперед.

На дорожных знаках замелькало новое имя: «Рурский центр». С основного ствола автобана соскальзывают ручейки съездов. Оставим их без внимания. Нам в Дуйсбург. А на «Рурский центр» полюбуемся издали. Стеклобетонная коробка. Десяток суперунивермагов под одной крышей.

— Почему не в городе? — спрашиваем у нашего спутника.

— Потому что в городе нет места!

— А как же покупатель?

— А на автотранспорте!

Можно ли представить любой современный крупный город без транспорта? Нет, нельзя. Вот точно так же нельзя представить Бундесрепублик без автодорог. Словно щупальца неведомого космического чудовища, расползаются они по земле, ползут, выбрасывая все новые и новые отростки. Оплетая и ощупывая землю слов но в поисках чего-то очень важного, главного.

Все ближе, все плотнее, все ярче надвигающаяся полоса электрического света и висящее над ней крова-во-медное, не похожее на эссенское зарево. Все гуще стволы заводских труб: «классических» кирпичных, бетонных, стальных, сдвоенных, строенных, оплетенных какими-то конструкциями, обросших стенами зданий. Неразбериха, кажущийся хаос труб, конструкций. Ажур словно шагающих колоннами вдаль подъемных кранов. Пространство наполнилось освещенными окнами. Это Дуйсбург.

Немецкое слово «бург» (замок, крепость) — женского рода. В силу этого огнедышащий Дуйсбург величают королевой, точнее, «стальной королевой». Действительно, это одна из крупнейших сталеварок мира! Здесь, в ревущем огненном царстве Тиссена и Маннесмана, производится более трети всей западногерманской стали. Здесь же, где Рейн встречается со своими притоками Руром и Эмшером, разместились гавани. Говорят, что общая длина их причалов составляет около пятидесяти километров! Здесь ежегодно пришвартовывается и отчаливает шестьсот судов, обеспечивающих ежегодный товарооборот от тридцати до пятидесяти миллионов тонн.

Морские ворота Рура. Зерно из Канады, шерсть, хлопок, рыба из Англии, руда и фрукты из Испании, мясо, кофе, нефть из Азии, руда, шерсть из Австралии, целлюлоза, руда, дерево, рыба из Скандинавии.

Как над Эссеном витают тени Круппов, так над Дуйсбургом витают тени Тиссенов. Тени, не более. Самих Тиссенов здесь нет. Друг Гитлера Фриц Тиссен угодил в Бухенвальд, а благородная наследница «стальной» фамилии графиня Анита Амелия Тиссен де Зихи обитает в каком-то модерновом замке, вдали от Рура, благополучно снимая дивиденды со своих акций, составляющих сумму двести пятьдесят миллионов.

Заводы фирмы «Тиссен» на севере. Заводы фирмы «Маннесман» на юге. Чудовищные легкие города, от дыхания которых гибнут деревья и чахнет все живое.

С понятием «королева» все-таки связывают нечто изящное, возвышенное, благородное… Здешняя короле-пл — исключение. Трудно придумать город более унылый, бесформенный, безликий. Из старых построек здесь сохранились ратуша да стоящая рядом с ней церковь. Оба здания, правда, очень хороши.

Впрочем, понятие о красоте — дело сложное! По-своему красив и Дуйсбург. Во всяком случае впечатляющ! Этого от него не отнимешь! Взгляните на карту. На тридцать километров растянулся он по правому берегу Рейна. Но что карта: черные фигурки и значки. Заменим эту карту цветной фотографией, сделанной, как говорили в старину, с птичьего полета. Где же город? Бурая, скорее, оранжевая, «горящая» земля. Оранжевые кирпичи корпусов, оранжевые горы рудных пород, оранжевые черепицы крыш, оранжевая пыль, пропитавшая воздух и землю. Жерла труб, жилы железнодорожных путей, оранжевые составы. И ровная, широкая голубая, серая или оранжевая, в зависимости от погоды, лента Рейна.