ФРГ. Штрихи к портрету - [32]

Соскальзываем на нужную ленту. Описываем плавную дугу и мчимся навстречу 220-метровой бетонной телевышке, символизирующей сегодняшний Дортмунд, город, насчитывающий около шестисот пятидесяти тысяч жителей.

Никакого Рура тут нет и в помине. Какой Рур? Здесь Вестфалия! Вестфальский банк, Вестфальское транспортное общество, Вестфальская печать, Вестфальские новости. Вестфалия. Вестфалия. Вестфалия.

Духовным, политическим и административным центром этой области или земли остается дряхлеющий, забитый церквами Мюнстер. Набирающий силы Дортмунд выступает в роли претендента. Его обычно называют «молодым городом». Это верно лишь отчасти. Не такой уж молодой этот претендент, расположенный на естественном перекрестке дорог, связывающих Рейн с Эльбой и Одером, если о нем упоминают хроники IX века. Правда, мало что осталось от имперских и ганзейских времен.

Дороги приводили в город не только купцов и ремесленников, но и солдат. Вместо традиционных замков и церковных шпилем дортмундский центр встречает нас гигантской бетонной башней знаменитой пивоварни «Унион бир» и рощей заводских труб еще более знаменитого гиганта — сталелитейного концерна «Хоеш».

Второе рождение Дортмунда произошло во времена гак называемого «грюндерства». Германия, как известно, вышла на капиталистическую арену довольно поздно, в конце девятнадцатого века. Но выход был бурным. Именно в те времена и был заложен фундамент ее тяжелой промышленности. Этот период вошел в историю под термином «грюндерство» (от глагола gründen — основывать, учреждать).

В самый разгар «черной лихорадки» местные пивовары изобретали, по мнению специалистов, выдающийся напиток — «светлое пиво». «Лихорадка» прошла, давно уже никто не занимается здесь углем. А пиво осталось и принесло городу мировую славу. И вовсе не столица хмельной Баварии Мюнхен, а рурский город Дортмунд уже давно держит первенство по производству столь популярного в этой стране напитка[10].

Унылые развалы улиц. Пустыри. Промышленные строения. Строительные площадки. Все это вперемешку, бессистемно. Строительство шло бурно, и у отцов города до реставрации уничтоженных бомбардировками исторических зданий руки так и не дошли. Дело ограничилось несколькими мемориальными досками, повествующими о том, что на данном месте стояло то-то и то-то. Так, рассматривая одну из витрин, я наткнулся на чугунную плиту, из текста которой следовало, что здесь располагалась старинная ратуша, та самая, в которой в течение десятилетий хранилась корона английских королей, попавшая сюда в качестве обеспечения за полученные от дортмундских купцов кредиты. Было это, впрочем, давно, в XIV веке.

Стиль зданий, которыми начинен торговый центр сегодняшнего Дортмунда, лучше всего выражается словом «витринный». Здесь сосредоточено около семи тысяч «торговых точек», среди которых с полдюжины настоящих гигантов, уже знакомых нам по Леверкузену.

Что манит людей в города? Наверное, жажда удовольствия, веселья. Поэтому Дортмунд старается быть веселым. Господа из пивоварен позаботились о широчайшей сети ресторанов, столовых, кафе, закусочных, как дневных, так и ночных, рассчитанных на все вкусы.

Веселиться так веселиться. В парк! Мимо нового стадиона, мимо спортивного зала на шестнадцать тысяч сидячих мест, мимо огромной пивной, мимо «романтических» ресторанов, вделанных в остатки городской стены. К башне. Скоростной лифт за минуту взвивает на высоту двести метров. Здесь ветер, панорама и ресторан. Ресторан крутящийся. Шесть оборотов в час. Каков оборот торговый — неизвестно. Сегодня во всяком случае замедлен. Погода! Займем столик у самого окна, закажем по потребности светлого пива и по горшочку местного блюда, так называемого pfeffer potthast (перец и лук с чем-то мясным), и окинем взглядом окрестность. Увы, ее не видно. Разве что близлежащие кварталы. А дальше все тонет в дымке. Она покрывает равнину и быстро сливается с небом. Постепенно начинает казаться, что это вовсе не равнина и не земля, а утреннее, белесое море. Оно движется, бурлит, наваливается на борт нашего судна. Открой окно, и помещение наполнится грохотом волн. Вот вдалеке показался силуэт небольшого острова, и еще одного, и еще. Целый архипелаг. Острова утыканы пальмами, группами пальм, увенчанных, правда, не зелеными кронами листьев, а черными, бурыми и желтыми полосками дыма. Погода здесь ни при чем. Даже в самые ясные дни видимость тут плохая. Делу помогают подзорные трубы, установленные по краям обзорной площадки. Раскошелимся на двадцать пфеннигов, прильнем на одну минуту к медным окулярам. И убедимся, что наши острова всего лишь обыкновенные, разбросанные по равнине заводы и рудники. Но горизонт раздвинется, и, если повезет с погодой, на востоке, на краю зеленого круга вестфальских лугов, можно будет разглядеть башни и шпили какого-то зеленого города. Ото Зост. Когда-то, веков пять назад, один из многолюднейших немецких городов, могущественный соперник Дортмунда, а ныне — окаменевшая древность, вмещающая в своих степах не только площади и улицы, но и сельские угодья. И это в часе езды от Рура, города, расползшегося на сто километров! Зост неправдоподобно красив. Чего никак не скажешь о Дортмунде! Древние стены Зоста, его башни, церкви, сложенные из удивительного по расцветке ядовито-зеленого камня, привлекают полчища художников и туристов. Насколько я понял, это какая-то разновидность мергеля. К сожалению, запасы этого камня исчерпаны.