Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - [154]

Даже если железнодорожная линия пролегала вдали от крепостей, обеспечение ее бесперебойной работы было связано с серьезными трудностями. Диверсанты действовали зачастую весьма умело, и нанесенный ими ущерб оказывался достаточно серьезным. Разрушение виадука полностью перерезало железнодорожное сообщение между Дижоном и Люневилем. В городке Нантёй-сюр-Марн в результате взрыва шести шахт железнодорожный тоннель оказался засыпан почти 4000 кубических метров песка, а постоянные оползни сводили на нет все попытки восстановить его. В конце концов, пришлось прокладывать объездную колею, которая не была закончена до 22 ноября, таким образом, в течение двух месяцев 3-я армия у Парижа – именно она несла ответственность за накопление необходимых для осады материалов – была вынуждена осуществлять все поставки по дороге из Шато-Тьерри, который был в 80 километрах. Позже, когда железнодорожные линии все же понемногу стали приводить в порядок, потребовался персонал и подвижной состав. Поскольку французских железнодорожников не хватало, 3500 специалистов надлежало доставить из Германии. Было реквизировано всего 50 французских локомотивов и 280 требовалось также доставить из Германии, что вызвало там весьма ощутимую их нехватку и, как следствие, сбои в железнодорожном сообщении. И, наконец, железнодорожную сеть приходилось постоянно оборонять от набегов «вольных стрелков».

Пресловутые набеги не были столь многочисленными и успешными, как, возможно, ожидалось, отчасти из-за слабых мест в рядах самих «вольных стрелков», о чем уже говорилось, отчасти по причине своевременности принимаемых немцами соответствующих контрмер. Все же их отдельные случайные успехи и непрерывная угроза вынудили Мольтке не ослаблять внимание и держать диверсантов в страхе. Объектом диверсий «вольных стрелков» в Вогезах была железнодорожная линия Висамбур – Нанси. Так продолжалось до тех пор, пока Вердер не провел в сентябре продолжительную операцию по зачистке этого района Эльзаса. Лесистая местность между Сеной и Марной южнее Эперне так и не была очищена от «вольных стрелков», и нападения на транспортные пути, включая железные дороги в верхнем течении Сены, в долине Армансона и в долине Йонны прекратились лишь с прибытием 7-го корпуса в Шатийон-сюр-Сен в конце ноября, и даже тогда тщательно спланированные и разрушительные набеги продолжались до конца войны. Самый успешный из всех произошел в ночь на 22 января 1871 года, когда небольшая группа, проделав путь в 90 километров из Лангра, взорвала виадук в Фонтенуа-сюр-Мозель на крайне важном участке между Фруаром и Блемом, через который осуществлялись и переброски сил немцев, и войсковой подвоз. Увы, но героические усилия французов оказались бесполезными. С падением Мезьера северные линии оказались в распоряжении немцев, а операция французов произошла за считаные дни до этого. Если бы французы провели акцию тремя месяцами ранее, как часть запланированной программы затруднения действий противника, трудно даже предсказать, что смогло бы уберечь систему войскового подвоза немцев от полного паралича, пусть даже временного.

Ответственность за оборону линий коммуникаций была частично возложена на тыловые службы армий и частично на генеральных губернаторов, назначенных Мольтке для управления оккупированными районами. Генеральные губернаторы были назначены для Эльзаса, для Лотарингии, еще один постоянно находился в Реймсе и отвечал за провинции между Парижем и Лотарингией, еще один пребывал в Версале и занимался провинциями к северу, к югу и к западу от столицы. От генеральных губернаторов Мольтке постоянно получал запросы направить в их распоряжение большее количество войск, которые ни Мольтке, ни Роон, скорее всего, не могли выполнить. Согласно имеющимся данным, общее количество человек, занятых в тыловых службах и осуществлявших общий контроль над оккупированными территориями, к концу войны насчитывало свыше 110 000, и почти все они были в составе ландвера. Частично интенсивной охраной линий, частично усаживая в поезда видных французов в качестве заложников, частично возлагая на мирное население окрестностей ответственность за акты саботажа на их территории – так, на жителей Фонтенуа-сюр-Мозель наложили штраф в размере 10 миллионов франков – немцы поддерживали более или менее бесперебойное функционирование служб, но сумели обеспечить войсковой подвоз лишь в минимальных объемах.

Что же касалось «вольных стрелков», Мольтке еще в начале кампании объявил, что если национальную гвардию следует рассматривать как полноценную воюющую сторону, то «вольные стрелки», не имевшие никаких законных прав на ношение оружия, подлежали расстрелу на месте. Позже это распоряжение было ужесточено. В тех случаях, когда обнаружить виновных не представлялось возможным, ответственность за чинимые ими диверсии автоматически возлагалась на коммуны. «Как показывает опыт, – писал Мольтке в штаб 2-й армии, – уничтожение принадлежащей диверсантам собственности и есть наиболее эффективный способ взять ситуацию под контроль. Если же участие в диверсиях носит массовый характер, разрушению подвергать целые деревни». Он писал в Бургундию Вердеру: «Самая суровая кара должна быть избрана в отношении жизни виновного и принадлежащей ему собственности, это и рекомендуется Вашему Превосходительству, когда целые округа должны нести совокупную ответственность за деяния отдельных жителей в случае невозможности доподлинно установить их личности».