Француз Джо - [2]

She'd "eard they were sending someone from Sydney.	Она слышала, что из Сиднея недавно послали сюда кого-то с этой целью.
I asked her if there were any pilots staying there then.	Я спросил, не жил ли в гостинице сейчас кто-нибудь из шкиперов.
Yes, there was one, Captain Bartlett, did I know him?	Да, один живет, ответила она, капитан Бартлет, может, знаете?
A queer fish he was and no mistake. Hadn't got a hair on his head, but the way he could put his liquor away, well, it was a caution.	Чудной тип, волос на голове лишился, но как пьет! Это, очевидно, было предостережение.
There, the bed was ready and she expected I'd sleep like a top and one thing she could say was, the sheets were clean.	Наконец кровать была постелена, и женщина выразила надежду, что я буду спать как убитый, добавив лишь, что простыни чистые.
She lit the end of a candle and bade me good night.	Затем она зажгла свечу и пожелала мне доброй ночи.

Captain Bartlett certainly was a queer fish, but he is of no moment to my present purpose; I made his acquaintance at dinner next day-before I left Thursday Island I had eaten turtle soup so often that I ceased to look upon it as a luxury-and it was because in the course of conversation I mentioned that I spoke French that he asked me to go and see French Joe.	Как оказалось, капитан Бартлет и в самом деле был тот еще тип, но он меня сейчас нисколько не интересовал; познакомился я с ним на следующий день за обедом. За время, проведенное на острове Четверга, я ел черепаховый суп так часто, что перестал считать его деликатесом. Во время застольной беседы я обмолвился, что говорю по-французски, и капитан попросил меня сходить с ним навестить Француза Джо.
"It'll be a treat to the old fellow to talk his own lingo for a bit.	- Для старика поговорить на родном языке -просто бальзам на душу.
He's ninety-three, you know."	Понимаете, ему девяносто три года.
For the last two years, not because he was ill but because he was old and destitute, he had lived in the hospital and it was here that I visited him.	Последние два года этот человек жил в больнице -не потому, что болел, а из-за своей дряхлости и нищеты. Там мы с ним и познакомились.
He was lying in bed, in flannel pyjamas much too large for him, a little shrivelled old man with vivacious eyes, a short white beard, and bushy black eyebrows.	Он лежал на кровати в фланелевой пижаме, которая была ему слишком велика. Это был маленький сухонький старичок с живыми глазами, короткой седой бородой и кустистыми бровями.
He was glad to speak French with me, which he spoke with the marked accent of his native isle, for he was a Corsican, but he had dwelt so many years among English-speaking people that he no longer spoke his mother tongue with accuracy.	Он с удовольствием разговаривал со мной по-французски, произнося слова с заметным акцентом, характерным для жителей его родного острова - он был корсиканец, но провел так много лет в англоязычных странах, что на родном языке говорил не так уж правильно.
He used English words as though they were French, making verbs of them with French terminations.	Английские слова он выговаривал с французским прононсом, превращая их в глаголы с французскими окончаниями.
He talked very quickly, with broad gestures, and his voice for the most part was clear and strong; but now and then it seemed suddenly to fade away so that it sounded as though he spoke from the grave.	Говорил он очень быстро, при этом размашисто жестикулируя; голос его обычно звучал громко и четко, но временами внезапно угасал и бывал еле слышен, как будто доносился из могилы.
The hushed and hollow sound gave me an eerie feeling.	Эти тихие, глухие звуки произвели на меня жуткое впечатление.
Indeed I could not look upon him still as of this world.	Я и в самом деле не мог воспринимать этого человека как полноценного обитателя этого света.
His real name was Joseph de Paoli.	Настоящее имя его было Жозеф де Паоли.
He was a nobleman and a gentleman. He was of the same family as the general we have all read of in Boswell's Johnson, but he showed no interest in his famous ancestor.	Он был дворянин и джентльмен, происходил из той же семьи, что и его однофамилец-генерал, о котором все, наверное, читали в знаменитой биографии Сэмюэла Джонсона, написанной Босуэллом. Старик, однако, не выказал никакого интереса к своему знаменитому предку.
"We have had so many generals in our family," he said.	- В нашей семье было много генералов, - заявил он.

"You know, of course, that Napoleon Bonaparte was a connexion of mine.	- Вы знаете, конечно, что Наполеон Бонапарт был моим родственником. - Последнее слово опять было английским, но с французским окончанием.
No, I have never read Boswell.	- Нет, читать Босуэлла мне не доводилось.
I have not read books. I have lived."	Я не читал книг, я жил.
He had entered the French army in 1851. Seventy-five years ago.	Во французскую армию он вступил в 1851 году, семьдесят пять лет назад.
It is terrifying.	Эта цифра ужасает.
As a lieutenant of artillery ("like my cousin Bonaparte," he said) he had fought the Russians in the Crimea and as a captain the Prussians in 1870.