Франц, или Почему антилопы бегают стадами - [6]
– Поцелуйте меня, фрау Апфель.
– Что вы там бормочете?
– Говорю, что мне уже намного лучше.
Она наложила мне повязку. В кабинете зазвонил телефон. Замдиректорша печально вздохнула.
– Совсем не продохнуть, да? – посочувствовал я. – В смысле, работа, обязанности и все такое.
– Да, – ответила она сдержанно, – работы у меня хватает – Задумчиво помолчала и добавила, как будто для самой себя: – Но я ни о чем не жалею. Я не была счастливее, только выглядела моложе.
В церкви я бывал два раза в жизни. Первый раз меня едва не утопили, второй – закопали в землю дядю Генриха. Третий раз будет, когда я надену кольцо заместительнице директора.
– Фрау Апфель?
– Что?
– Не берите ничего в голову.
Телефон звонил как сумасшедший. Фрау Апфель заполняла бланк.
– Обязательно покажите руку врачу. Не исключено, что у вас перелом пястной кости.
Она подала мне листок, убрала мазь и бинты и уже более мягким голосом прибавила:
– Надеюсь, ничего серьезного, Франц.
В роли медсестры она мне нравилась гораздо больше, чем как заместительница директора. Мягкосердечное яблочко[2] на шатких «гвоздиках»… Она заметила мою усмешку.
– Вам случайно не нужен помощник в медпункте? – спросил я на полном серьезе.
– Даже не думайте! – Она слегка ткнула меня в грудь и вышла в кабинет снять трубку. – Помогите самому себе, Франц! Надеюсь, есть что-то, что вам не безразлично. Просто нужно не опускать руки.
Я не опускал руки. До самого вечера, пока не забрался под одеяло.
Юлиан расставляет танки
Район Лерхенфельд расположен на берегу реки Аре, а с двух других сторон его окаймляют Кандерский лес и общинный луг. До центра города всего семь остановок на автобусе. К чисто выметенным улочкам с привлекательными названиями (Лесная, Сосновая, Дроздовая) прильнули одно– и двухсемейные особняки и таунхаусы (без сигнализаций и заряженных дробовиков на подоконниках), населенные глазными оптиками, директорами филиалов и инженерами-электрика-ми. Есть начальная школа, детский сад, универмаг, приемные пункты для стеклотары и старой одежды, общественные туалеты (где не насилуют воспитательниц детсада и не околачиваются пятиклассники со шприцами), железнодорожная станция для местных поездов, регулярный вывоз мусор и телефонные будки с исправно работающими телефонами. Нет – ночных клубов, нераскрытых убийств и автогонок без правил. Если бы не Венесуэла Люти, появлявшаяся тут время от времени с банкой краски и самодельной взрывчаткой, Лерхенфельд был бы совсем тихий, уютный уголок – «рай для детей и взрослых», как пишут в рекламных проспектах риэлторы с Верхней главной улицы.
Мы с родителями жили на Сорочьей улице в отдельно стоящем белом оштукатуренном доме, с двускатной крышей и двустворчатыми окнами, довольно скромном. Внутри был самолично отцом спланированный зимний сад с пышными фуксиями и тропическими цитрусами. Рядом с домом стоял гараж, по стене которого вился дикий виноград, На ветряке посреди газона висел желтый мешочек с семенами для птиц. Из окна моей комнаты на третьем этаже над зимним садом открывался вид на Штокгорнскую цепь гор, спальню Венесуэлы и ветряк.
Я проснулся от давившей меня странной тяжести. В комнате горела гирлянда, дверь была распахнута настежь. Вцепившись в одеяло, на ногах у меня ерзал Юлиан, мой двадцатипятилетний малорослый брат с синдромом Дауна. Я заворчал и резко вытащил ноги у него из-под зада, что привело брата в крайнее возбуждение.
– Вставать, Франц! – прохрипел он. Говорить правильно он ленился.
Братец у меня – с ума можно сойти. Большую часть времени он жил при специальной мастерской в Зимментале. Там у него была своя комната с рисунками боевых самолетов на стенах, с верстаком и пластиковыми моделями для сборки. Он мог делать всё, что ему захочется, только к моментальному клею его больше не подпускали. Однажды он заклеил себе рот, а потом еще и нос залепил. Пришлось ему прорезать
дырку в шее, потому что он весь посинел. Шага не может сделать, чтобы как-нибудь себе не навредить. Тут мы с ним два сапога пара (это я от него научился), только ему вдобавок на боль наплевать: сломает себе руку и тут же ищет, обо что разбить голову. (Юлиан не сумасшедший, он только умственно отсталый, и этим все сказано.) Он и в самом деле ломал руку (в тот день, когда решил прокатиться на велосипеде). В другой раз вывихнул себе челюсть, лихо сиганув в полупустой детский бассейн, а как-то зимой ему на язык наложили двенадцать швов – он его чуть не оторвал, пытаясь освободиться от снегозадерживающей решетки, которую лизнул в сильный мороз. Без щитков на ногах и ремней безопасности его вообще нельзя на улицу выпускать – это факт. Со вчерашнего вечера он был дома, потому что на этой неделе ему предстояло плановое обследование у кардиолога на Бернторплац. Кардиограмма каждый раз нестабильная, и из этого делают якобы очевидный вывод, что я проживу намного дольше моего старшего брата. Это, конечно, полная чушь. Строит же он эти свои модели из дерева и пластика, значит, не такое уж слабое у него сердце. Он еще самолично положит меня в гроб и хихикая отнесет на кладбище.
Юлиан вовсю принялся меня трясти и пихать, а я зажмурил глаза и захрапел, как старая лошадь. Тогда он подлез под одеяло и укусил меня за пальцы ног.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первый лауреат Немецкой книжной премии: лучшая книга 2005 года Австрии, Германии, Швейцарии (немецкий аналог Букера).Арно Гайгер — современный австрийский писатель, лауреат многих литературных премий, родился в 1968 г. в Брегенце (Австрия). Изучал немецкую филологию и древнюю историю в университетах Инсбрука и Вены. Живет в Вольфурте и Вене. Публикуется с 1996 года.«У нас все хорошо» — это нечто большее, нежели просто роман об Австрии и истории одной австрийской семьи. В центре повествования — то, что обычно утаивают, о чем говорят лишь наедине с собой.