– Отлично.
– Только бить стекла я не хочу.
– Ну и не надо.
– Если подумать, даже не знаю, чего мне больше хочется – бегать по улицам или просто стоять здесь с тобой.
– Реши же, чего ты на самом деле хочешь.
Старика в женской одежде увел полицейский, после того как он приставил ко рту мегафон и стал разглагольствовать про то, что Иисус был женщиной. Чего я на самом деле хотел? Я хотел не ломать больше дров и не дурачить самого себя. И еще я прямо здесь, посреди синей парковочной зоны в Берне, хотел поцеловать Венесуэлу по-европейски. Туман горит.
Венесуэла подняла на меня взгляд, ее карие глаза блестели, и ее удивительное, неповторимое лицо осветила улыбка. Меня бросило в жар и затрясло, и я начал обратный отсчет от десяти до одного. Я ждал какой-нибудь катастрофы. Летающих тарелок из космоса, торнадо, третьей мировой войны, ледникового периода… Но ничего не произошло. Я просто продолжал считать, и мой страх растворился. Дойдя до четырех, я почувствовал прекрасные муки. На три медленно притянул Венесуэлу к себе. На два закрыл глаза и задержал дыхание. На один мы коснулись друг друга кончиками носов, и я подумал, что сейчас сгорю.
На ноль мы нырнули с головой в волну, а когда вынырнули, вокруг был новый, совершенно нормальный, многообещающий день, и я снова решился дышать.
