Фракийская книга мертвых - [8]

Он поднял брови:

— Ты считаешь, что египтяне могли основать колонию так далеко от метрополии? Скорее всего, обычное следствие развитых культурно-экономических связей.

— Что ты думаешь о следующем уровне святилища? — поинтересовалась я.

— Хотел как раз сделать приглашение на очередную вылазку.

— Чтобы опять оставить меня на съедение змеям?

— Поскольку официально ты уже умерла, пара-тройка дополнительных смертей, думаю, не повредит.

— Я серьезно. В прошлый раз ты вел себя, как бы помягче выразиться…

— Как подонок.

— Примерно.

— Лидия, я внимательно изучил твой гороскоп. В нем ничего страшнее моей особы уже не предвидится.

— Думаешь, я тебя боюсь?

— Что ты! Меня даже дети не боятся. Более того, нас влечет друг к другу, и только неотложные дела мешают немедленно заняться любовью.

— Трепло.

— Нужно найти двуязычный текст. Я уверен, он есть.

— Понимаешь, значки идут сплошь, без пробелов, — я начала оправдываться. — Гласные, судя по всему, не прописывались. Ясно лишь одно: это звуковое, не пиктографическое письмо.

— Если я правильно понял, твои выводы относительно внутреннего родства балканских языков не идут далее пятого века нашей эры?

— У нас нет никаких письменных свидетельств более ранних эпох, — попыталась я защититься.

— Они есть! — с неожиданной злостью возразил Борис. — Но ты не умеешь ими пользоваться. Собирайся, поедем в святилище.

Я, надувшись, молчала. Борис смотрел на дорогу и насвистывал. Ну и ладно. Я ни словом не обмолвилась о вчерашнем сновидении, которое прямо касалось следующего уровня святилища. В нем я вновь лежала на каменном блюде под брюхом чудовища, мелко нашинкованная и в крови. Кровь стекала по желобу у изголовья вниз, и когда она коснулась выемки в полу, блюдо подо мной треснуло, разделившись надвое, а я с громким воплем, догоняя свои фрагменты, полетела вниз. Я молчала и потому еще, что не сомневалась: Борис с легкостью воссоздаст кровавый сон.

Итак, мы снова спустились в святилище. Я уверенно двинулась к каменной чаше. Осмотрела ее со всех сторон. У изголовья действительно имелся желобок, который вел вниз. В полу увидела выемку. Постучала по ней, изо всех сил нажала. Ничего не изменилось.

Борис явно готовился отпустить язвительное замечание, но я сказала с вызовом:

— Здесь спрятан механизм, открывающий люк.

— В таком случае, прибавь, как он работает.

— Нужна кровь, — решилась открыть я.

— Как много? И главное, чья? — деловито спросил Борис.

— Не знаю.

— Ладно. Начнем с меня.

Он достал нож, хладнокровно полоснул по руке. Кровь закапала и остановилась. Борис возился ножом в ране так долго, что меня затошнило. Наклонившись, он смотрел, как кровь наполняет выемку.

Я вскрикнула от неожиданности, когда зубы идола лязгнули и в ответ треснуло дно каменной чаши.

— Быстро прыгай туда! — крикнул Борис, я выполнила команду, не успев ничего сообразить. Падая, ударилась обо что-то острое, потом на меня свалился Борис, а с ним свет фонаря. Мы сидели на груде костей, наверняка человеческих. Располосовав футболку, кое-как перевязала жертвенную рану.

Послышался тихий звук. Снова. В пещере кто-то был. Луч фонаря заскользил по стенам. Птица. Просто черная птица ковыляла к нам, вытянув короткую шею, с жалко опущенными крыльями. Это было странно, но объяснимо все же: она провалилась с поверхности в какую-нибудь расщелину. Величиной с чайку или побольше, она не боялась света, наоборот, фонарь привлекал ее. Мне стало не по себе, когда птица, или, скорее, птенец, принялась клевать ботинки Бориса. Худой, истощенный, он все же был слишком крупным для любого из известных мне видов.

— Жалко, у нас нет еды, — нарушил молчание Борис. — Придется взять это чудо с собой, когда пойдем назад.

Птенец отошел на несколько шагов, заклекотал хрипло. Вернулся. Снова отошел.

— Как будто зовет за собой? — неуверенно спросил Борис.

Мы пошли за черной птицей, предполагая, что где-то прячется еще одна, может быть, раненная. Я услышала, как Борис щелкнул предохранителем.

— На всякий случай, — успокаивающе произнес.

Мы долго продвигались узким тоннелем в сторону от центрального зала. Стены были липкие и мерзкие на ощупь. Дышалось с трудом. Чертыхнувшись, Борис, шедший впереди, остановился.

— Дальше глухая стена. Тупик. И птица исчезла, — сообщил тихо.

— Куда она могла деться?

Борис направил луч фонаря под ноги:

— Здесь лаз в самом низу. Видно, в него юркнула. А мы с тобой дураки. Пошли обратно.

Вдруг из отверстия внизу показалась голова птенца. Он громко крикнул, спрятался, снова высунул голову.

— Похоже, снова зовет, — нервно засмеялась я. — Посвети в эту щель. Видно что-нибудь?

— Да, видно кое-что. Ничего себе! — Он опустился на колени около лаза. Я последовала за ним. Там, в темноте, что-то сияло, сверкало, переливалось. Оно было подвешено в воздухе и нестерпимо манило, как мираж.

— Боже мой, что это? — вырвалось у меня.

— Нечто, оставленное создателями святилища. Может быть, разгадка его назначения. Жаль, что невозможно туда пройти.

— А если расширить лаз? — Я легла на живот, просунула голову, чувствуя себя Алисой, которая никак не выпьет уменьшительное средство.

— Может, мне удастся тебя протолкнуть? — Борис принялся яростно вертеть мною в каменной щели, будто я была ершиком в бутылке. Энергичные действия возымели успех: едва освободились ободранные плечи, я вползла, как удав, вся. Борис попытался последовать за мной, но его габариты, несмотря на спортивность, явно превосходили мои.