Фракийская книга мертвых - [10]

— Ты что, зависла, Лидия? Дальше что было?

Я описала саркофаги.

— Эти мумии гораздо выше обычных людей. Не по себе было на них смотреть, прямо какой-то музей восковых фигур.

— К какому антропологическому типу ты бы их отнесла?

— При таком освещении трудно что-то разглядеть. Думаю, они были смуглыми. Необычный разрез глаз, длинная шея и высоко посаженные уши. Явно не европейский тип.

— Ты наверняка слышала о тибетских пещерах с телами лемурийцев и атлантов в самадхи, которые терпеливо ожидают краха человеческой цивилизации, чтобы вернуться на сцену.

— Знаешь, я скептически отношусь к возможности сохранить жизненный импульс в человеческом теле в течение как минимум двадцати тысяч лет.

— Я говорю лишь, что это могли быть мумии атлантов, а не людей. Кстати, сколько их было?

— Не помню. Что-то около десятка. Итак, мне приглянулась книга, я потянула ее на себя, но атлант вцепился насмерть, и тут я услышала голос.

— Что же он сказал?

— Спросил, где здесь туалет. Ну не знаю, Борис! Я отключилась сразу, потому что восковые фигуры с детства казались мне живыми и полными лютой злобы. Когда очнулась, книга валялась со мной рядом. Она не могла выпасть из рук мертвеца и отлететь по такой траектории.

— Ты успела ее схватить, прежде чем упала в обморок.

— Меня ударили книгой по голове, Борис. Вот, посмотри, вздулась шишка.

— Ты могла удариться об пол.

— Возможно. Тогда весь эпизод — помрачение ума вследствие ушиба.

— Тебе легче допустить, что мумии могут швыряться тяжелыми предметами?

— Не знаю. У меня болит голова. Кажется, ты что-то говорил о ядовитых испарениях, искажающих восприятие.

— Никаких испарений там не было, и нет.

— Ты как хочешь, но мне сейчас нужен постельный режим.

Снизойдя к моим просьбам, Борис подключил, наконец, комп к всемирной сети, и я тут же решила заняться делом своего освобождения. Первым долгом отправила письмо в редакцию МК, где подвизалась моя подруга Рита, поэтесса полуоккультного толка. Сообщила, что я томлюсь в Румынии, в руках странного «черного археолога», что известие о моей смерти преувеличено, и что мне нужна помощь. Я не могла сообщить адрес своей почты: данные о регистрации этого компьютера в сети оказались недоступны. Догадливая Рита поместила свой ответ в разделе сетевой переписки с читателями. В весьма остроумных выражениях она объявляла, что, кажется, редакции удалось расширить круг своих подписчиков за счет обитателей мира мертвых и что об этом будут поставлены в известность родные и близкие вышедшего на связь призрака. Послание это меня и взбесило, и рассмешило: мистицизм Риты сослужил ей на сей раз плохую службу. В отчаянии я стала распихивать свои эпистолы с призывами о содействии по всем доступным форумам с маниакальным упорством рекламного агента, так что даже поклонники Кабирова и участники симпозиума уфологов смогли бы при желании принять участие в моей судьбе.

— Послушай, — сказал мне вскоре Борис по этому поводу, — феномен твоей виртуальной жизнедеятельности замечен и активно исследуется рядом ученых, сторонников теории белого шума. Но меня тревожит твое отношение к собственной кончине. Не приведет ли к психосоматическим нарушениям столь яростное отрицание очевидного факта?

— Мне надоели твои глупые шутки.

— Увы, я не шучу. Обычный человек проводит жизнь в столь тотальной спячке, что и смерть оказывается не более чем фрагментом сновидения, и связанный со смертью великий стресс не в силах преодолеть инерции сна. Логично предположить, что тот, кто не спит — мертв в мире спящих.

— И что же, по-твоему, значит не спать?

— В древности для пробуждения требовалось нечто чрезвычайное, например, этому служили жестокие обряды инициации. Но для того, чтобы процесс не затухал, раздражающий фактор должен быть постоянно действующим, вроде вшей на голове, или неотвязной мысли о смерти.

— У тебя эта мысль действительно неотвязна.

— Когда ты, как рыба из аквариума, выброшена из прежнего окружения, это мощный раздражитель. Но он, кажется, перестает уже действовать. Мы адаптируемся к обстоятельствам и даже в аду, верно, будем искать привычных удовольствий вроде еды и секса.

— И что же, ты собираешься сменить воду в аквариуме?

— Да, поменять ее на кипяток или керосин.

Он поднялся, чтобы уйти. Уже в дверях, обернувшись, прибавил с усмешкой:

— Отчаянные вопли, которые ты развешиваешь на сайтах без авторизации, наводят разве что на мысль о необходимости срочной психиатрической помощи, дорогая.

Как-то раз Борис проговорился, какова истинная цель нашего лингвистического исследования. В исторических записках Диодора Сицилийского он нашел упоминание о фракийской книге мертвых, невероятно древнем своде магических техник, хранимом в неприступных горных монастырях бессов. Возможно, он верил, что именно ее я вынесла из святилища. Но увы: у меня не осталось никакой надежды распечатать однажды этот сосуд мудрости, будь он великой поэмой или летописью первых времен.

Я смотрела, как сутулый сумрачный парень расставляет на столе приборы к ужину. Он приходил каждый вечер и так был похож на послушника, что я невольно стала примерять на себя роль развратной графини де ля Фер, вынашивающей планы соблазнения с корыстной целью. Да, неплохо бы иметь союзника в лагере Бориса. И план не плох, если только я не напоминаю мальчику каргу из «Пиковой дамы».