Фракийская книга мертвых - [7]

— Эрев! — невольно вырвалось у меня, но я уже вернулась обратно. Жалкое человеческое существо рядом бормотало что-то. Рвущаяся изнутри меня ярость могла бы испепелить город. Я оказалась заперта в чужой скверно сшитой шкуре, и она гасила мои силы. Я стремительно встала с жертвенного ложа. Здесь не должна пролиться моя кровь. Для жертвы есть другие существа.

Он отшатнулся в ужасе, и я узнала этот оскал, эти глаза, злые и светлые. Мой старый друг-враг выглядывал из лохмотьев нынешней кожи. Мы пожирали друг друга глазами: два чудовища за решетками ребер. Такое тело не стряхнешь с себя простым движением плеч. И потом, это же просто Борис, замерзший и испуганный.

— Что было с тобой? Расскажи! — он все еще опасался назвать меня по имени, как бы боясь ошибиться. А что со мной было, в самом деле? Я чувствовала прилив сил и странное превосходство над спутником.

Обратно ехали молча. Я не собиралась рассказывать о пережитом Борису. У дверей моей комнаты он помедлил, желая что-то сказать и странно глядя, но лишь дернул плечом и ушел.

Я легла, даже не включив новенький компьютер, захваченная впечатлениями. Я даже допускала сейчас, что то был не сон, не бред, но прорубь в некую прапамять. Не оставляло ощущение пронзительной достоверности увиденного и острое чувство пробужденности.

Борис оставил на жестком диске набор разноязычных словарей и поисково-сопоставительную программу, способную сгруппировать паттерн слов по самым невероятным параметрам. Проще всего оказалось выявить структурное родство между албанским, румынским и литовским языками. Сложнее — реконструировать общий для них формообразующий субстрат, который в свою очередь расщеплялся на ряд диалектов. Слова этого гипотетического палеоязыка я записывала латиницей, но другие, древние, предназначенные для фракийской речи знаки, пока были немы. Проведенный частотно-буквенный анализ текстов, отснятых в пещерах святилища, определенных результатов не дал. Неровные ряды знаков стали уже сниться в виде мрачной мультимедийной игры, которую я не могу пройти, теряя одну за другой жизни.

Три раза в день кто-нибудь бесшумно вносил еду и после уносил посуду. Иногда я получала диски с новыми материалами из святилища. Борис не появлялся. Чтобы отвлечься от лингвистики, я стала читать его дневник, заполненный по большей части астрологическими наблюдениями.

«У шести детей 2002 года рождения Южный узел в точном соединении с Плутоном, у двух при том в оппозиции к натальному Солнцу. Некие скважины пробиты, из них хлещет потустороннее дерьмо. Те двое, которых выбросы ада убьют — счастливчики. Но что делать с остальными малышами?

К. с пятым домом в Раке: его текст непроницаем, словно смотришь сквозь толщу воды. Это особенность всех «водных» художников: они живописуют иную реальность, но едва ли способны подвергнуть ее анализу. Полная противоположность «огненной» учительской литературе.

Мальчик, судя по гороскопу, обреченный на раннюю смерть. Что я должен делать, если, по той же неизбежной схеме, он нелюбим в семье, среди своих и в группе изгой, несмотря на тактичность и талант к рисованию, и если любое мое вмешательство расценивается как неуместное?

Мощное противостояние высших и личных планет в карте С. Означает ли оно борьбу за душу, которую обстоятельства стремят в зенит (Луна и Меркурий в Мс), но истинный потенциал остается нереализованным?

Девочка с Черной Луной в асценденте и почти полным поражением благих планет. Нечто фантасмагоричное: сумма душевных вывихов, которые ни одному психоаналитику не выправить, вопиющая неадекватность жизненных проявлений. Родители интуитивно чувствуют себя жертвами.

Луна в Рыбах: кто те, кто заполняет сны, когда уходят спрайты? Все же ночной мир лишь отчасти создается разумом. Иногда сон — перекресток миров и рыночная площадь, где торговцы в лавках — чужие.

В противостоянии Сатурна и Марса на чьей ты окажешься стороне, и что…»

Я едва успела спрятать в стол тетрадь, когда вошел Борис. Не глядя на меня, сел за компьютер, пробежался по клавишам. Я подошла сзади, из-за его плеча взглянула на монитор. Так захотелось обвить его шею руками, расстегнуть пуговицу на рубашке и прильнуть к груди и… Не желая догадываться о моем настроении, Борис деловито заговорил:

— Итак, на первом уровне надписи сделаны греческим алфавитом предположительно на фракийском языке. На втором и третьем используется иная, неизвестная пока письменность, и возможно, совершенно не связанная с фракийцами. Помимо прочих, встает вопрос о причинах обилия привозных изделий. Тут и киммерийское оружие, и средиземноморские амфоры, и этрусские золотые украшения. Похоже скорее на оптовую базу, чем на языческий храм.

— Это подношения божеству, которыми обычно сопровождались жертвоприношения. Мне вспоминаются странные результаты недавней экспедиции в Малую Азию, когда на месте ожидаемых фригийских могильников были обнаружены саркофаги с мумифицированными по египетскому канону телами. Роспись погребальных камер, богатая утварь, фигурки духов-пишти — все наводило на мысль о присутствии высокой культуры Египта. В нашем святилище мумий нет, но почему-то не оставляет то же чувство родства с монументальным египетским искусством.