Фокусник из Люблина - [58]
Дрожки остановились у «Краковской». И в то же мгновение Яша понял, что приехал сюда напрасно, — у него не было с собою не только паспорта, но и вообще никаких документов.
5
Яша расплатился с кучером и велел ждать. Попытался уговорить клерка, который сидел за конторкой, все же дать ему комнату. Но малюсенького роста портье отказал категорически. Был тверд, как кремень:
— Ничего не могу сделать. Без паспорта строго запрещено.
— А что делать, если человек потеряет паспорт? Умереть, что ли?
Тот, за конторкой, пожал плечами:
— Мы исполняем распоряжение.
«Все эти распоряжения неизвестно для кого написаны», — всплыло вдруг в памяти. Так приговаривал отец, нарушая русские законы.
Яша вышел из гостиницы ровно в тот момент, когда дрожки тронулись с места и покатили прочь. Дрожки увели прямо из-под носа. Яша присел на парадном соседнего дома. Вот уже вторую ночь он болтается неизвестно где. Как это все быстро происходит, подумал Яша, может, завтра в это время уже буду лежать в могиле. Здесь тоже фланировали проститутки. Мимо Яши прошла одна — в черном, с длинными болтающимися сережками. Выглядела, как средних лет мать семейства. Но взгляд, который она на него бросила… Несомненно, это проститутка. Это одна из тех, незарегистрированных, что предлагают себя по подворотням да в подъездах, на лестницах. Глядела на него, как гипнотизировала, — прямо-таки пригвоздила его к месту своим пристальным умоляющим взглядом. Казалось, она говорит ему: вот, мы оба попали в переплет, почему бы нам не быть вместе? При желтом свете уличного фонаря отчетливо обозначились морщины на лице, на лбу, румяна на щеках, накрашенные ресницы, мешки под глазами. Не было сил даже посочувствовать — все, что он испытывал, это любопытство и удивление. Что за силы управляют человеком? — размышлял Яша. Развлекаются, будто человек — это игрушка, а потом отбрасывают его прочь, как падаль, как ненужную требуху. Как понять то, что с ним случилось? А эта женщина? Почему она здесь? Чем она хуже тех, избалованных дам, что сидят в ложе, в опере и сквозь лорнет рассматривают публику внизу? Все только случай?.. Но если так, то и Бог — случайность? А что такое случайность? Вселенная — случайность? А если ж это не так, может ли частичка вселенной быть случайной?..
Яша увидел дрожки и подозвал, махнув рукой. Дрожки остановились. Яша взобрался. Женщина через дорогу глядела с упреком. Казалось, глаза ее говорят: «Ну, зачем ты меня бросил?» Извозчик обернулся, ожидая приказаний, но Яша никак не мог придумать, что бы приказать ему. Хотел было поехать в больницу, но вдруг услыхал с удивлением собственный голос:
— На Низкую.
— Какой номер?
— Номер не помню. Я покажу. Недалеко от Смочи.
— Ну…
Конечно, это чистое безумие — ехать к желтоволосой и ее брату — своднику из Буэнос-Айреса, но выбора не было. У Вольского — жена и дети. Он, Яша, понимает, что нельзя вваливаться в семейный дом посреди ночи. Может, разбудить Эмилию? — прикинул он. Нет. Нельзя. Гордость не позволяет. Да и Зевтл не очень-то будет рада меня видеть… А что, если успеть на поезд — и прямо в Люблин?.. Прекрасная идея! Нет. Это тоже нельзя. Сначала надо похоронить Магду. Нельзя вот так бросить ее, покойницу, и бежать. Нет сомнения, полиция знает, кто забрался к Заруцкому прошлой ночью. Пускай уж лучше его арестуют здесь, в Варшаве, чем в Люблине. Хотя бы Эстер будет избавлена от этого позорища. Да, а еще есть Болек в Пяске. Разве он не предупреждал, еще несколько лет назад, что все равно убьет? Самое лучшее — вообще уехать из Польши. Может, в Аргентину… Да, но только не с такой ногой!.. Дрожки ехали по Тломацкой, по Лешно, затем выехали на Желязную. Там завернули на Смочу. Яша не дремал, а просто сидел, скрючившись. Его трясло как в лихорадке…
Сейчас он все больше осознавал, насколько неприлично появиться в такой час, и как неловко говорить о своем безвыходном положении Зевтл и ее хозяевам: расскажет ли он о Магде или только о поврежденной ноге. Яша достал расческу из нагрудного кармана, провел по волосам. Поправил галстук. Мысли о своих денежных делах страшили. Похороны, наверно, станут в сотню-другую рублей. У него же ничего нет! Можно продать лошадей… Но полиция наверняка следит за ним и арестует, как только он появится в квартире на Фрете. Самое лучшее — отдаться в руки полиции. У него будет все, что нужно: постель, кров, медицинская помощь. Да, это единственно правильное решение.
Да, но как это осуществить? Подойти к околоточному? Попросить отвести в полицейский участок? В обычное время, днем, на улице полным-полно этих стражей порядка, а сейчас, как назло, именно сейчас никого и нет. Безлюдные улицы. Запертые ворота. Наглухо закрыты ставни. Можно бы попросить кучера отвезти в ближайший полицейский участок, но Яша постеснялся. Он подумает, что я ненормальный, решил Яша. Уже одно то, что я хромаю, должно вызывать подозрения. Неприятностей по самое горло, но не настолько они его сокрушили, чтобы окончательно потерять гордость и самолюбие. Самое лучшее — умереть! — так решил Яша. Покончу с собой — покончу со всем. Может быть, даже этой ночью…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Мишель Турнье не только входит в первую пятерку французских прозаиков, но и на протяжении последних тридцати лет является самым читаемым писателем из современных авторов — живым классиком. В книге «Пятница, или Тихоокеанский лимб» Турнье обращается к сюжету, который обессмертил другого писателя — Даниеля Дефо. Однако пропущенный сквозь призму новейшей философии, этот сюжет не просто переворачивается, но превращается в своего рода литературный конструктор, из которого внимательный читатель сможет выстроить свою версию знаменитого романа.
Живой классик латиноамериканского романа, перуанский писатель №1 – Марио Варгас Льоса (р. 1936) хорошо известен русскому читателю по книгам «Город и Псы», «Тетушка Хулия и писака» и др. «Литума в Андах» – это та сложная смесь высокой литературы, этнографического очерка и современного детектива, которую принято называть «магическим реализмом».Сложно остаться в стороне от политики в стране, традиционно для Латинской Америки охваченной братоубийственной гражданской войной. Литума, герой романа, – полицейский, которому поручено вести дела в небольшом поселке, затерянном в Андах, прикладывает все силы, чтобы удержаться в стороне от разворачивающихся событий, но в конце концов это не удается и ему.
Как в российской литературе есть два Ерофеева и несколько Толстых, так и в японской имеются два Мураками, не имеющих между собой никакого родства.Харуки пользуется большей популярностью за пределами Японии, зато Рю Мураками гораздо радикальнее, этакий хулиган от японской словесности.Роман «69» – это история поколения, которое читало Кизи, слушало Джими Хендрикса, курило марихуану и верило, что мир можно изменить к лучшему. За эту книгу Мураками был награжден литературной премией им. Акутагавы. «Комбинация экзотики, эротики и потрясающей писательской техники», – писала о романе «Вашингтон пост».
«Лесной царь» — второй роман Мишеля Турнье, одного из самых ярких французских писателей второй половины XX века. Сюжет романа основан на древнегерманских легендах о Лесном царе, похитителе и убийце детей. Использование «мифологического» ракурса позволяет автору глубоко исследовать феномен и магическую природу фашизма…Роман упрочил славу Турнье и был удостоен Гонкуровской премии. В 1996 году по роману был поставлен фильм, главную роль в котором исполнил Джон Малкович.