Флирт и ревность - [13]

— Я знаю, это прозвучит глупо, но с тех пор, как приехал Барни, Лэнгли начал обращать на меня внимание. Он тоже хорошо знает Барни, и если хочет уберечь меня от ошибки или разочарования, то это уже что-то, как по-твоему?

— Начало положено, — рассмеялась Фиона. — Я рада, что это оказался Лэнгли. Вы так друг другу подходите.

— Мне тоже так кажется, — сказала Сайан. — Надеюсь, что так оно и есть.

Они закончили мыть посуду и вместе вернулись в гостиную, где Барни с Джорджем спорили уже о политике. Сайан пожелала всем спокойной ночи и бегом поднялась в свою комнату, потому что было уже довольно поздно. В ней до сих пор не утихло радостное возбуждение, и, улыбнувшись неуклюжей квадратной фигурке из глины, стоявшей на полке, она сказала:

— Привет, мой маленький уродец.

Вдруг ей в голову пришла идея, которая в ее приподнятом настроении показалась ей чрезвычайно забавной. Она сняла свое красивое белое платье, вынула из пластикового мешка новый кусок глины и принялась лепить другую голову.

Она работала и напевала. Ей нравилось ощущение глины на руках, ее неподатливость в начале работы и то, как потом она становилась пластичной под ее пальцами. Ее пальцы, полностью покрытые глиной, казались ей чужими, и, когда Сайан наконец решила, что пора заканчивать, она внезапно поняла, что уже очень поздно. Шутки шутками, но тратить на них полночи было глупо. Однако получилось очень похоже на Барни. Фигурка вышла угловатой и несколько напоминающей неандертальца, но как только он ее увидит, то сразу же догадается, кто это. Сайан перетащила ее в комнату Барни и поставила на стол, потом взяла листок бумаги, шариковую ручку и написала: «Маленькое «спасибо» за вкусный вечер».

Конечно, Фиона с Джорджем уже давно были в постели и спали крепким сном, и, пробираясь на цыпочках в ванную, Сайан подумала о том, что она скажет, если они вдруг застанут ее здесь, в лифчике и трусах, с руками по локоть в засохшей глине, в половине третьего ночи.

Как и следовало ожидать, на следующее утро она проспала и почти бегом примчалась в салон, опоздав на десять минут. Почту уже кто-то забрал, Лэнгли и Барни были на кухне и завтракали. Сайан остановилась в дверях, тяжело дыша, и извинилась:

— Простите, я опоздала. Есть что-нибудь интересное? — Она села и посмотрела на почту, разложенную вокруг Лэнгли.

— Аукцион, — сказал он и протянул ей каталог. — И кое-кто хочет узнать, есть ли у нас статуэтка доктора Пал мера, отравителя, из стаффордширского фарфора.

— А у вас есть? — с интересом спросил Барни.

— Нет, — ответила Сайан. — Но у нас есть Робби Бернс и Дженни Линд. Интересно, не удовольствуются ли они кем-нибудь из этих двоих?

Лэнгли уже закончил завтракать, а Сайан есть не хотелось, так что, когда он поднялся, она тоже встала. Как только они вошли в студию, Лэнгли спросил:

— Тебе понравился вчерашний вечер?

— Очень, — радостно отозвалась Сайан.

Она пошла в свой угол, где обычно работала, и посмотрела на миниатюру. Сегодня она ее закончит, потом ее можно будет вставить в рамочку и отослать, и дедушка Мелинды Энн вовремя получит свой подарок на день рождения.

Лэнгли подошел к ней и произнес с некоторым колебанием в голосе:

— Сайан, ты не согласишься поужинать со мной?

На этот раз это был не Барни. Теперь, с Лэнгли, это было настоящее свидание. Что-то совершенно особое, серьезное и по-настоящему волнующее. Он спросил так, что сразу было ясно, насколько болезненным был бы для него отказ, но она совсем не собиралась ему отказывать.

— С удовольствием, — сказала она и подумала: «Спасибо тебе, Барни. Дальше я смогу играть сама, без твоей поддержки».

— Куда ты хотела бы пойти? — спросил Лэнгли.

— Как насчет того китайского заведения? Ты любишь китайскую кухню? — Она как-то раз обедала там, когда Лэнгли отпустил ее на целый день за покупками и они вместе с Эмили поехали в город.

— Да, — сказал Лэнгли. — Я заеду за тобой в половине восьмого, договорились?

Она кивнула, и в этот момент в студию неторопливо вошел Барни. Она была рада, что он не зашел раньше, и сразу захотела, чтобы он ушел. Но вместо этого он наклонился над ее плечом и стал рассматривать миниатюру и фотографию.

— Очень аккуратно сделано, — сказал он. — Из тебя вышел бы неплохой мастер подделок.

— Надо будет запомнить, — ответила Сайан. — Может, когда-нибудь пригодится.

— Мы здесь работаем, Барни, — напомнил Лэнгли.

— Да я уж вижу. — Барни обошел вокруг коня-качалки. — А можно мне нарисовать на нем несколько пятен?

— Нет, — твердо сказала Сайан. — У меня строгое расписание — одно пятно в день. Я хочу, чтобы он оставался у нас как можно дольше.

— Вам надо успеть его доделать к Рождеству, — сказал Барни и потрепал коня по деревянной голове. — Найдите для него хороший дом, это превосходное животное.

Когда он вышел, Сайан снова взялась за миниатюру, а Лэнгли решил закончить картину.

Но утро оказалось очень беспокойным, так что ни один из них не смог как следует поработать в студии. Позвонил господин, который желал иметь фарфоровую статуэтку доктора Палмера, и Лэнгли некоторое время обзванивал всевозможные места, где такая вещь могла бы найтись.