Физическая культура и спорт в отражении философских и социологических наук. Социология спорта - [115]

Приверженцы подобной точки зрения в основном и сами признают, по крайней мере, одностороннюю относительность действия данного критерия отличия, поскольку понимают, что это содержание социально-гуманитарных знаний, как правило, парадигмально ориентировано на образцы естественнонаучного знания. Они не видят, однако, «обратной связи» между мировоззрением и научными достижениями, результатами, не наблюдают определяющей роли социально-мировоззренческого заказа для научного духовного производства. А зря. Тогда вопрос бы встал в ином ракурсе: не о различной степени проявления личностно-эмоциональных особенностей исследователя в разных науках, а о диахронности этого проявления в зависимости от завершенности теоретического оформления той или иной исследовательской программы. Ведь естествознание также имеет свои периоды активного мировоззренческого, идеологического брожения, как на личностном уровне, так и на уровне научного сообщества.

Попытка найти очередной критерий отличия от естествознания в социально-гуманитарной методологии и методике исследования, якобы не пригодных в естественных науках, вообще не заслуживает права на существование. История науки свидетельствует о диаметрально противоположном факте. Достаточно взять один лишь пример с эволюционной теорией Дарвина. А ведь таких примеров множество.

История науки столь же решительно опровергает еще один критерий отличия социально-гуманитарных наук от естественнонаучного знания, а именно – заметное проявление нормативно-ценностного, этического (или эстетического) компонента. Желание оценить исследуемый феномен на предмет его соответствия с неким социальным идеалом присутствует везде и всегда. По другому просто быть не может из-за мировоззренческих оснований любого знания.

Здесь, скорее, следует ставить вопрос не о степени проявления ориентации на социальный идеал, а о форме такого проявления. Аксиологические формы естествознания и социально-гуманитарного знания могут быть разные или сравнимые, но не из-за их теоретической демаркации, а по причине соотнесения и сравнения на уровне различных исследовательских программ. Может также отличаться степень зрелости их программного обеспечения из-за разновременности включения в одну и ту же программу.

Итак, анализ пяти перечисленных критериев отличия социально-гуманитарного знания [по степени объективности, по степени долговечности, по степени личностно-эмоционального (субъективного) проявления, по методам, по степени соотнесенности с общественным идеалом (аксиологичности)] – показывает следующее. Указанные отличия, во-первых, носят ярко выраженный относительный характер; во-вторых, не слишком состоятельны, фальсифицируемы с точки зрения фактологии и логики истории науки; в-третьих, демонстрируют воинствующий антиредукционизм, не замечающий, что крайности сходятся.

Законы природы и общества имеют несомненные различия на уровне их бытия – существования (на онтологическом уровне). На уровне же гносеологии, логики и методологии познания их «природа» (мировоззренчески обусловленная научная форма духовного предметно-практического производства) достаточно однородна, что делает их предметом рассмотрения единых исследовательских программ. Поэтому целесообразно пытаться увидеть разницу не в теориях, а в исследовательских социокультурных программах, в которые эти теории включены в качестве составных элементов. По существу, именно этим частично и занимаются, например, В. В. Михайлов, а также другие авторы, постулирующие возможность продуктивного синтеза научных и ненаучных социально-гуманитарных знаний, осуществляемый, по их убеждению, социальной философией.

Когда говорят о философии как об интегративном (общепрограммном) факторе для всего социального знания, обычно выделяют несколько принципиально неизменных, «неубиваемых» отличий «философского» от «научного».

1. Субъект-объектное рассмотрение явлений.

2. Наивысшая абстрактность, обобщенность, многозначность языка.

3. Повышенная степень идеалистичности и индивидуалистичности.

Обоснование философии в качестве предельно широкого знания, включающего в себя и науку и «ненаучное», вненаучное содержание, – это, по сути, метафизическая, натурфилософская идея, отпугивающая многих ученых. Напомним, что с подобных утверждений о философии начинал первый позитивизм, хотя и с прямо противоположной целью. Мы уже знаем, что он печально закончил, как и знаем о печальном конце натурфилософии. Вряд ли стоит заходить на очередной демаркационный круг.

Более целесообразно противопоставлять не науку и философию как виды знания, а различные социокультурные программы, включающие в себя, соответственно, различающиеся традиции понимания сущности и функций философии и науки. Философии – как общей отправной базы, абстрактного нерасчлененного концептуального ядра мировоззренческих представлений и наиболее общих методологических принципов жизнедеятельности и познания. Науки – как производного, конкретизирующего варианта (формы, направления, станции) саморазвертывания философского ядра социокультурной программы.

Совершенно очевидно, что наука выступает не единственным вариантом, формой и не исключительным направлением самореализации социокультурной исследовательской программы. Другими вариантами, формами, направлениями, станциями программной развертки концептуального ядра уже традиционно являются религия, искусство, сфера бытовой обыденной жизни, различные формы их синтеза.