Фистула - [34]
Стыдно признавать, нояи сам – часть описанной выше проблемы. Долгое время я считал, что ощущение себя внутри многовековой литературной традиции – определяющий элемент моего письма. По сути, в качестве читателей я представлял только человека в зеркале и своих любимых писателей, которые все давно уже умерли, поскольку авторов-современников я почти не читал и не стремился понять. Мне всю жизнь казалось, что беседовать с писателями других веков – то же, что путешествовать. И это была именно сознательная позиция – делать текст, который теоретически мог бы прочитать, понять и оценить твой предшественник. То есть тот, у кого ты сам когда-то учился письму. Поэтому я не только не пытался актуализировать свой язык, но и вовсе стремился стереть любые черты современности из своих произведений. Это не значит, что я при этом пытался избежать затрагивания каких-то важных тем. Я был искренне убеждён, что через предельно обобщённые картины, созданные моим воображением, смогу выразить универсальные ситуации человеческого страдания, в том числе и те, что занимают нас сегодня. Но я не понимал тогда, что власть литературной традиции и классической интеллектуалистской культуры носит тоталитарный характер, подчиняет мой язык и содержание моих текстов служению пустой призрачной фигуре, некоторому литературному богу, который не имеет никакого отношения к реальному миру и вообще, будем честны, уже давно и справедливо объявлен мёртвым. Я видел себя функцией литературы, а не её субъектом. Думаю, что такое отношение к тексту, отношение сродни религиозному, характерно и для многих других авторов, которые, как и я, не могли выбраться из ловушки традиции и начать писать для современного читателя.
Осознав всю ошибочность и нелепость своих взглядов на словесное искусство, я начал искать те ресурсы, которые помогли бы мне адекватно отразить реальность в моих текстах. Я понял, что мне особенно недостаёт смелой работы с собственным опытом, которому я всегда предпочитал вторичный воображаемый продукт.
А ведь опыт каждого человека важен иуникален, и литература нужна именно для того, чтобы найти ему адекватное выражение. Но я чувствовал отчуждение от своего опыта, как будто я абсолютно забыл себя. Какое-нибудь сентиментальное стихотворение вековой давности или античный миф я помнил лучше и переживал острее, чем то, что действительно случилось со мной.
На помощь мне пришёл уникальный аппарат, с помощью которого любой человек может выгрузить из своего мозга фрагмент прошлого во всей его полноте и после этого воспроизводить оформленное воспоминание сколько угодно. Этот аппарат под названием мемоморф произведён компанией «Мемория», и именно благодаря ему я сумел совершить настоящий прорыв в своём творчестве. Получив доступ к полузабытым, порою травматичным воспоминаниям, я занялся их литературной обработкой, не сдерживая себя никакими языковыми или другими ограничениями.
Сейчас язаканчиваю работу над новым, по-настоящему живым и актуальным романом, в котором подробно и с предельной откровенностью и искренностью транскрибируется мой опыт.
В этом романе я, в частности, анализирую обстоятельства, при которых сформировалась моя гендерная/расовая идентичность, а паттерны моего поведения были насильственно встроены в гетеронормативную матрицу и подчинены стереотипам маскулинности (во многом именно под их влиянием я и стоял на консервативных эстетических позициях, видя в себе новое воплощение романтической фигуры творца, метафизика, своенравного чародея, который может позволить себе полностью раствориться в хоре литературы как таковой). Кроме того, в моём новом тексте тщательно фиксируются важнейшие события, произошедшие в течение последних трёх лет как в нашей политической жизни, так и в моей персональной. В частности, я рассказываю о диагностировании у меня биполярного аффективного расстройства и первом опыте использования мемоморфа, который радикально усилил эффективность моей терапии. Роман станет первой частью новаторского мультимедийного автобиографического цикла нарративов, выйдет в издательском доме компании «Мемория» (смелость социальных и политических высказываний не позволила опубликовать произведение силами конвенциональных институций) и будет называться «Подлинная речь».
Оформив предзаказ на него, вы получите тринадцатипроцентную скидку на покупку мемоморфа и шанс поучаствовать в розыгрыше экспериментальной модели аппарата, с качественно новым уровнем пользовательской аффектации!
Подробности смотрите на странице компании «Мемория».
А если закажете аппарат сегодня, то в подарок получите съёмную карту памяти, на которую можно записать ещё два!….»
«Лев, а эта штука из рекламы – ты с ней вчера играл?»
«Да, ф ней! Только у меня перфая модель, ф неё дафе карта памяти не ффтафляетфя».
«И… Что же за воспоминания ты там хранишь?»
«Этого я фам раффкафать не могу, профтите…»
Допытываться у него я не стал, но сама мысль, что где-то в доме лежит маленькая пластина, которая содержит в себе настоящие воспоминания этого мальчика, меня никак не оставляла. Недоступные детские секреты были так близко, сосредоточены в одном месте, на расстоянии вытянутой руки. Быть может, там хранились моменты, которые он разделил с матерью. Быть может даже, она там совсем ещё другая, такая как прежде
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.