Фистула - [36]
«Так! А это чё ещё за ёбаный в рот?!»
Радио закашлялось и заглохло. Автомобиль застрял в игольном ушке перекрёстка – дальше путь перекрыли массивные чёрные автозаки. Справа дорогу между сквером и зданиями заняли десятка два совсем ещё молодых людей – должно быть, студентов, а может, и школьников. Спрятав гаджеты в карманы, они размахивали чёрно-зелёными флагами и поднимали над головой плакаты с остроумными коллажами. На маленьком клочке земли привычный порядок деловитого безразличия был нарушен, о чём весь остальной город наверняка даже не догадывался. Стекло с моей стороны было всё ещё опущено, и я отчётливо слышал нешуточные слоганы протестующих. Спасём лес. Не трожь дерево. Долой воров. Молодёжь протестовала против строительства «лесоперерабатывающего ада», как говорилось на одном из плакатов. Довольно безобидные лозунги неожиданно привели Капитана в бешенство.
«Ах вы бляди хуевы! Твари ебанутые!
Пидарасы купленные!»
«Дядя, фто это фа прафдник?….»
«Жополизы сраные! Ебанько зелёное!
Соплехуи рваные!»
«Хм… Это какое-то экологическое движение?….»
«Выблядки наёмные! Агентура
засланная! Паразиты гнойные!»
«Фпафём леф?….»
Голоса манифестантов перекрыл трудноразборчивый металлический приказ полиции. УВАЖАЕМЫЕГРАЖДАНЕНЕМЕДЛЕННООСВОБОДИТЕПРОЕЗЖУЮЧАСТЬВЫУЧАСТВУЕТЕВНЕСАНКЦИОНИРОВАННОММАССОВОММЕРОПРИЯТИИ.
Ответные лозунги зазвучали смелее, почти что яростно. Приказ повторился. ПРЕДУПРЕЖДАЕМЧТОЗАУЧАСТИЕВНЕСАНКЦИОНИРОВАННОММАССОВОММЕРОПРИЯТИИНАСТУПАЕТУГОЛОВНАЯИФИЗИЧЕСКАЯОТВЕТСТВЕННОСТЬ.
Несколько протестующих перестали кричать и обернулись в сторону полицейских машин. Задняя дверь одного бронеавтомобиля открылась, и на лицах отразился животный страх. УВАСЕСТЬДЕСЯТЬСЕКУНДЧТОБЫРАЗОЙТИСЬ.
«Блядь, сейчас свирель включат!
Быстро закрой окно нахуй!»
Я не успел среагировать, это сделал водитель – нажал на какую-то кнопку, и стекло поспешило наверх. В секунду, когда до закрытия оставалось сантиметров пять, улица обезумела: дикий, острозубый звон налетел на толпу, из тела в тело полилась боль, люди хватались за уши, жалко сжимались и падали на колени. От звона глаза мои заслезились, рядом испуганно запищал Лев. Даже сквозь поднятое стекло доносившиеся звон и крики были жутко близкими. В следующий момент «свирель» затихла, и на корчившихся от боли юношей и девушек набросились десятки полицейских, похожих на чёрных рыцарей. Некоторые в руках держали сверкающие голубыми змейками электрошокеры, которыми принялись колоть протестующих. Зрелище трясущихся в судорогах тел Капитан и его двойник встретили с ликованием. Оно их настолько возбуждало, что капитанская рожа окрасилась в малиновый цвет.
«Так их, блядь, пидрил ебучих! Зырь,
как дёргаются бляди!»
«Хуярь! Хуярь!»
«Их бьют, потому фто они флодеи?….»
Десять семнадцать. Избиение продолжалось – полицейские как будто и не собирались задерживать юных нарушителей, а стремились продлить наслаждение от каждого нанесённого удара, от каждой электрической вспышки. Один паренёк ловко увернулся, вскочил и попытался прорваться через чёрный отряд, но получил шокером прямо по лицу, упал на асфальт, и сразу четверо стражей, спотыкаясь и мешая друг другу, принялись лупить его с удвоенным рвением. Напротив нашей машины крупный, похожий на обсидианового голема полицейский таскал миниатюрную девушку за зелёные волосы и, хотя у неё уже не было сил сопротивляться, каждые секунд пятнадцать бил кулаком в живот или бедро. Попытавшийся сделать драматичный кадр журналист, того же возраста, что и манифестанты, приблизился к ним, но тут же исчез в чёрном бронированном кольце.
«Вот тебе и рыцари, Лев…»
«Нате, суки! Чтоб вы сдохли! Чтоб вас
выебли до смерти!»
«Еби! Еби!»
«А пофему флодеи хотели фпафти леф?….»
Я представлял лица, закрытые аспидными стёклами касок: сосредоточенные на исполнении неприятной работы; сжавшие зубы в ярости; искажённые садистской гримасой. Как оказались они здесь, какая цепь событий их сюда приволокла? Наш отец твердил, что настоящим мужчиной может быть только тот, кто готов бить без жалости, готов вбить свою правоту в другого. Он грозил нам с сестрой неоднократно, но по-настоящему бил всего несколько раз (так, что я потом с неделю не мог показаться в школе); это мать не жалела для ушей на наших спинах ни рук, ни ремня, ни вешалок, ни тапок, ни тряпок – ставила в угол и била методично, долго, в одно и то же место. А что у этих стражей, со спортивным упорством пинавших юные тела на асфальте? Были ли у них такие отец и мать? Или, может, их всему научил старший брат? Отсидевший дядя? Жестокий одноклассник? Строгий учитель? Когда они поняли, что это станет частью их работы? Как они уговорили себя на это согласиться? Как обращались они со своими подругами, жёнами и детьми? Неужели готовность и жажда бить, крошить кости, втаптывать чужие тела в землю должны передаваться каждому мальчику, и это и есть секрет человеческого порядка? И сам я – часть этого порядка. А Лев должен стать частью этого порядка? Можно ли его от этого спасти?
«Ладно, блядь, уёбываем нахуй!
Адмирал опоздунов не любит…»
«Жаль, бля, пропускать такое шоу…»
Любовь, похожая на сон. Всем, кто не верит в реальность нашего мира, посвящается…
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
В новом романе бесстрашный талант Кирилла Рябова опускается к новым глубинам человеческого отчаяния. Главный герой книги получит от жизни все удары, которые только можно получить: у него умирает жена, с этого его несчастья только начинаются… Впрочем, все это для того, чтобы, пройдя подводными норами мрачной иронии, вынырнуть к свету и надежде.
Воспоминания В. Л. Топорова (1946–2013) — знаменитого переводчика и публициста — посвящены в основном литературной жизни позднего СССР. В объектив мемуариста попадают десятки фигур современников от Бродского до Собчака — но главная ценность этой книги в другом. Она представляет собой панорамный портрет эпохи, написанный человеком выдающегося ума, уникальной эрудиции и беспримерного остроумия. Именно это делает «Двойное дно» одной из лучших мемуарных книг конца XX века.
Настоящее издание возвращает читателю пропущенный шедевр русской прозы XX века. Написанный в 1970–1980-е, изданный в начале 1990-х, роман «Мальчик» остался почти незамеченным в потоке возвращенной литературы тех лет. Через без малого тридцать лет он сам становится возвращенной литературой, чтобы занять принадлежащее ему по праву место среди лучших романов, написанных по-русски в прошлом столетии. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Загадочные события, разворачивающиеся в закрытом городе Покров-17 Калужской области в октябре 1993 года, каким-то образом связаны с боями, проходившими здесь в декабре 1941-го. И лично с главным героем романа, столичным писателем и журналистом, которого редакция отправляет в Покров-17 с ответственным заданием. Новый захватывающий триллер от автора «Калиновой ямы» и «Четверо», финалиста премии «Национальный бестселлер», неподражаемого Александра Пелевина.