Фингал - [10]
К чертогу царскому они пущай идут
И возвращения вождя их тамо ждут!
Воины Фингаловы уходят.
Старн
(в сторону)
Пусть тщетно ждут!..
(К Фингалу)
Фингал, пойдем к могиле сына!
Фингал
Приди со мной, приди, любезная Моина!
Старн
Ах! нет, чувствительный ее не должен взгляд
Зреть смерти празднество, надгробный зреть обряд;
Печальна для нее могила будет брата.
В сем храме пусть она ждет нашего возврата.
Фингал
Итак, опять с тобой я расстаюсь теперь!..
Моина, страсть мою послушностью измерь.
Старн и Фингал уходят, за ними следуют все предстоявшие во храме.
Моина и Морна
Морна
(по некотором молчании)
Виновница в сей день нам прочного покоя,
Ты, удержавшая стремление героя,
За коим, может быть, для нашея страны
Возобновились бы злосчастия войны,
Когда все льстит тебе, когда ты торжествуешь,
Когда твой верен брак, на что ты негодуешь?
Почто веселию свой дух не предаешь?
Хранишь молчание, вздыхаешь, слезы льешь?
Иль новых бед каких еще нам ждать?
Моина
Не знаю.
Неволею грущу и слезы проливаю.
Предчувство ль томное мне некия беды
Или в крови моей оставило следы
В сем храме бывшее несчастное волненье?
Иль, может быть, обряд и тризны совершенье,
Напоминающе всему конец и смерть,
По сердцу моему могло печаль простерть!
Увы! не смею я еще ласкаться браком;
Час будущий судьба от нас сокрыла мраком.
Кто знает, счастлив ли он нам определен?
Сей верный, Морна, брак еще не совершен;
Еще я не зовусь супругою Фингала,
Еще союз не тверд. Уже я испытала,
Как верностью надежд нельзя ласкаться нам.
Когда веселая с Фингалом шла во храм,
Могла ль предвидеть я, что наш обряд венчальный
Пременится в обряд надгробный и печальный;
Что вместо храма гроб, жреца наместо тень
К союзу нашему представятся в сей день?
Кто, Морна, ведает мне рок определенный?
Но шум... вступают в храм... Уллин идет смущенный:
Боязнь в его чертах...
Прежние и Уллин
Уллин
Царевна! где Фингал?
Моина
Ко гробу братнему с царем он путь приял
И, может быть, теперь уже над мрачным холмом.
Уллин
Но воинов своих сопровожден ли сонмом?
Моина
Один пошел, но что?..
Уллин
О горесть! о беда!
Он гибнет, может быть; бегу к нему туда.
Моина
Постой, Уллин, постой; чем столько ты смущаем,
И гибелью Фингал какою угрожаем?
Уллин
Твой яростный отец, презрев и долг и честь,
И все, что на земли священное ни есть,
Быть может, в сей же час Фингала умерщвляет
И смерть Тоскарову изменой отомщает.
Моина
Не верь, Уллин, не верь; сего не может быть.
Изменою ль цари обиды будут мстить?
Уллин
Едва поверить мог... Но, свобожденный плена,
Карилл, со мной сюда приплывший из Морвена,
Сей храбрый воин ваш, которого Фингал
Любил отважный дух и в плене отличал,
Остановил меня, когда в веселом ходе
Ко храму с торжеством за вами шел в народе.
Он все поведал мне, и, способ чтоб найти
Локлинския страны падущу честь спасти,
Он сам в числе убийц... Еще ли усумнишься?
Но медлю здесь, бегу на холм.
Моина
Куда стремишься,
И что против убийц предпримешь ты один?
Сонм воев у чертог; спаси царя, Уллин!
Уллин поспешно уходит.
Увы! несчастная, и я на холм послала,
И, может быть, на смерть любезного Фингала!
Книга Джеймса Макферсона (1736-1796) “Поэмы Оссиана” (1762) вызвала широчайший отклик в литературах практически всех европейских стран конца XVIII-начала XIX в. Вскоре появились новые, расширенные и дополненные, издания книги, переводы на французский, немецкий и другие языки, в том числе и на русский (“Поэмы древних бардов. Перевод А.Д... СПб., 1788”; “Оссиан, сын Фингалов, бард третьяго века. Гальския стихотворения. Переведены с французскаго Е. Костровым. М., 1792”). Полемика вокруг подлинности опубликованных Макферсоном поэм, в которую включились видные ученые и литераторы (в том числе Гете), явилась важным этапом в развитии европейской фольклористики и эпосоведения. В настоящем издании дан первый полный научный перевод книги Макферсона, а также внушительная подборка предшествующих русских переводов и подражаний - от Ивана Дмитриева до Осипа Мандельштама.
В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.
В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.
К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.
«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.