Философский Камень - [5]

— …до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив.

— А, если ноги разминались в булочной, то всё своё удивление беру обратно, — протянул Гарри.

Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалёку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе.

Эти типы тоже оживлённо перешёптывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал:

— …да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали…

— …да, их сын, Гарри…

Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал.

Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что…

Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живёт множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри.

— Если брать магловскую часть Англии, то Поттер — довольно распространённая фамилия, — пояснила Амалия Боунс. — Моя двоюродная сестра работает в Отделе Статистики, по её словам, среди маглов есть сто пятьдесят девять маглов, ровесников мистера Поттера, носящего его имя и фамилию, но в магической Англии род Поттер угас. Многие погибли во времена Гриндевальда и Вы-сами-знаете-кого, уцелевшие уехали за пределы страны.

После похода за пончиком мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него.

— Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал.

— ИЗВИНИТЕ?!

— Вообще-то, мистер Поттер, если врезаешься в кого бы то ни было, положено извиниться, — заметил один из мракоборцев. — Правила хорошего тона…

— Да, но вот только дяде эти самые правила хорошего тона не известны, — ответил Гарри.

Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнёс писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться:

— Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день!

— А, это был тот день! Тогда, с одной стороны, понятно их настроение! — улыбнулась Боунс, но тут же посуровела. — Но ничего не может оправдать столь безалаберного поведения! Стиратели были завалены работой на две недели, пятеро попали в больницу с магическим истощением, пришлось оплачивать лечение и выписывать премиальные… Кажется, трое умников даже угодили в Азкабан…

С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушёл.

— Интересно, какого роста он был в действительности? — задумался Гарри. — Или это дядя тогда был втрое меньше, иначе его просто невозможно было бы обхватить.

Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясён. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошёл к машине, надеясь, что всё происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам.

Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка — у неё была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей.

— Брысь! — громко произнёс мистер Дурсль.

Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?»

— Оооо! — взвыли гриффиндорцы, с обожанием в глазах глядя на чтицу, которая была вынуждена сделать паузу и залилась румянцем. — Знакомый взгляд!

Затем, собравшись с духом, он вошёл в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чём рассказывать жене.

Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьёзные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!».