Философский Камень - [7]

— Неужели вы не знали, что представляет из себя данная семейка? — удивился Невилл. — И это не правда, что у него нет родственников — мой папа и мистер Поттер — я имею ввиду Джеймса Поттера — троюродные братья. И, вроде, дедушка Гарри тогда был жив.

— Да у Поттера половина Хогвартса — его чистокровной части — в родственниках! — фыркнул Драко.

— Я имел ввиду родственников со стороны матери, — пояснил Дамблдор. — Почему я выбрал их — поймёте по мере прочтения. Возможно, под конец этой же книги.

— Для него это лучшее место, — твёрдо ответил Дамблдор. — Когда он повзрослеет, его тётя и дядя смогут всё ему рассказать. Я написал им письмо.

— Письмо? — очень тихо переспросила профессор МакГонагалл, садясь обратно на забор. — Помилуйте, Дамблдор, неужели вы на самом деле думаете, что сможете объяснить в письме всё, что случилось? Эти люди никогда не поймут Гарри! Он станет знаменитостью, даже легендой — я не удивлюсь, если сегодняшний день войдёт в историю как день Гарри Поттера! О нём напишут книги, каждый ребёнок в мире будет знать его имя!

— Совершенно верно, — согласился Дамблдор, очень серьёзно глядя на профессора поверх своих затемнённых очков. — И этого будет достаточно для того, чтобы вскружить голову любому мальчику: стать знаменитым прежде, чем он научится ходить и говорить! Он даже не будет помнить, что именно его прославило! Неужели вы не видите, насколько лучше для него самого, если он будет жить здесь, далеко от нашего мира, до тех пор, пока не вырастет и будет в состоянии справиться со своей славой?

— Я до сих пор не понимаю ваших резонов! — заметил Гарри. — То есть, вы мне всё объясняли…

— Извините, мистер Поттер? Что вам объясняли?

— Я нахожусь под кровной защитой. Защитой со стороны матери, а потому должен жить в доме её родственников, — пояснил Гарри.

— Бред, — сказал Драко.

— Мистер Малфой, — спокойно сказал директор. — Вы опережаете события.

— Да, но я знаю, что такое «кровная защита». Есть ритуал… когда один из родителей жертвует собой, чтобы тяжело больной ребёнок мог жить, — вмешалась мадам Помфри. — Я видела у вас на столе книгу, посвящённую этому разделу магии и я знаю, что Лили — мечтавшая о карьере медиковедьмы — читала её… Но проблема в том, что наложить Кровную защиту мог только чистокровный маг. Именно чистокровный, из рода, в котором не было ни полукровок, ни сквибов на протяжении трёх поколений, как минимум. Лили в это число не входила, магический брак не мог этому помочь и ни о какой «кровной защите» в данном случае не могло быть и речи.

— Кроме того, я никогда не считал дом Дурслей своим! — закричал Гарри. — А это одно из обязательных условий моей безопасности!.. А вам, профессор, спасибо, что вы хотя бы пытались отговорить!

Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание.

— Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадёт сюда?

Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри.

— Его принесёт Хагрид.

— Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание?

— Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор.

— Свою жизнь вы можете доверять кому угодно, — заметила Нарцисса. — Ваша жизнь — ваша головная боль. — Но доверять этому увальню жизнь ребёнка… Я очень удивлюсь, если мистер Поттер доберётся до дома родственников без дополнительных приключений!

— Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там?

Ночную тишину нарушили приглушённые раскаты грома. Их звук становился всё громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в тёмную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рёв, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними.

Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нём человек был ещё больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли чёрных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди свёрток из одеял.

— Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед?

— Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчёт ребёнка — я привёз его, сэр.

— У вас есть летающий мопед, мистер Блек? То-то мы не можем вас поймать!

— У меня БЫЛ мопед, — буркнул Сириус. — Вы забываете, что в тот день у меня не было возможности забрать его обратно.

— Но это нарушение закона о…

— Закон, о котором вы говорите, Амелия, был принят только через девять лет ПОСЛЕ этого, — напомнил мадам Боунс Артур Уизли.