Философский Камень - [18]

— Серьёзно?!

— Да. Дурсли вплоть до середины восемнадцатого века были магами — и не слабыми, но противными были всегда. Но твои… это нечто. Когда я о них слушаю, так и хочется залезть к ним и покусать…

— У меня то же желание, — вздохнул Люпин. — Но здесь будет проблема: если я убью, то после этого меня не спасёт даже аконитовое зелье Снейпа. Нет… Ситуация ещё ухудшится. Нет, мне придётся после этого ох, как несладко! Но ничего, надеюсь, скоро ты от них свалишь.

— И я очень сильно сомневаюсь, что после Суда, независимо от вердикта, тебе позволят вернуться к этим твоим родственникам!

Во время обеда было непривычно тихо, а если ученики и перешёптывались, то тема разговоров была самоочевидной, слишком часто все бросали взгляды на одного гриффиндорского пятикурсника. Мистер Диггори даже счёл необходимым подойти к мальчику и извиниться перед ним за то, что он позволил себе поверить в причастность Гарри к убийству. Но ещё до этого многие слышали, что Амос Диггори сильно изменился после гибели Седрика, он ссутулился, взгляд потускнел, руки тряслись… Всё реже он появлялся на службе, постепенно передавая свои обязанности заместителю… Ему было достаточно просто внушить всё, что угодно… и, хотя Гарри было неприятно это обвинение, но ему было очень жаль несчастного отца, на него он обиду не держал.

После обеда ни взрослые, ни учащиеся не спешили расходиться, надеясь, что успеют прочитать ещё пару глав. И, действительно, после того, как со столов исчезла последняя тарелка, восстановился Зал Суда, а место на кафедре занял сам Гарри Поттер.

— Письма невесть от кого,

— прочитал он, поправив на носу очки.

— Известно, от кого, — засмеялись многие.

— Да, но я-то долго не знал, от кого!

Гарри никогда ещё так не наказывали, как за историю с бразильским удавом. Когда ему наконец разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы,

— И сколько времени вы провели взаперти, Поттер? — спросил Снейп каким-то непривычным для него тоном.

— Ну… около двух недель, — смутился мальчик.

— Вас хотя бы кормили в это время?

— Ну… Самое… нужное у меня было. Правда…

а Дадли уже успел сломать новую видеокамеру, разбил самолёт с дистанционным управлением и, в первый раз сев на новый гоночный велосипед, умудрился врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить её с ног, так что она потеряла сознание.

— Его хотя бы наказали за это? — схватилась за голову Амелия Боунс.

— Дурслей оштрафовали, кажется…

…По этой причине Гарри проводил как можно больше времени вне дома, шатаясь неподалёку и думая о том, что не так уж много времени осталось до конца каникул, откуда ему светил крошечный лучик надежды.

— И имя этой надежды — Хогвартс! — выдохнули большинство учащихся.

В сентябре он должен был пойти в среднюю школу и наконец-то расстаться с Дадли. Дадли перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, — в «Вонингс». Кстати, туда же устроили и Пирса Полкисса.

— Так им и надо!

— Да уж, приличные люди ни за что не поступят в школу с таким названием!

А Гарри отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в «Хай Камеронс». Дадли это показалось невероятно смешным.

— Умеют маглы придумывать названия своим школам! — фыркнул Нотт.

— В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли. — Хочешь подняться наверх и попробовать?

— Нет, спасибо, — ответил Гарри. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы — его, бедняжку, может и стошнить.

Гарри убежал раньше, чем Дадли понял смысл сказанного.

Чтецу пришлось сделать продолжительную паузу, так как его всё равно никто бы не услышал, поскольку все начали хохотать. Правда, были такие индивидуумы, которые, подобно Дадли, тоже не могли въехать в смысл сказанного, но даже они стали смеяться — за компанию с прочими, даже Люциус Малфой счёл возможным чуть скривить губы в усмешке.

Как-то в июле тётя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы «Вонингс», а Гарри отвела к миссис Фигг. Как ни странно, теперь у миссис Фигг стало куда приятнее, чем раньше. Выяснилось, что она сломала ногу, наступив на одну из своих кошек, и с тех пор уже не пылает к ним такой страстной любовью, как прежде. Так что она не показывала Гарри фотографии кошек, и даже разрешила ему посмотреть телевизор, но зато угостила шоколадным кексом, который, судя по вкусу, пролежал у неё в шкафу по крайней мере десяток лет.

— Они с Хагридом, верно, вместе учились кулинарии, — хмыкнул Рон.

В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики «Вонингса» носили тёмно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье.

— Ну и расцветочка! — вся женская часть слушателей и некоторые мужчины скривились, представив себе этот ужас, сначала отдельно, а потом нацепили его на Дадли… Близнецы изобразили тошноту.

Ещё они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнётся после школы.

Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя Вернон ужасно растрогался и ворчливым голосом — ворчал он притворно, пряча свои эмоции, — заметил, что это самый прекрасный момент в его жизни. Что же касается тёти Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец — её крошка сыночек, её миленькая лапочка. А Гарри даже боялся открыть рот. Он изо всех сил сдерживал смех, но тот так распирал его, что мальчику казалось, что у него вот-вот треснут рёбра и хохот вырвется наружу.