Стрела с пестрыми перьями вонзилась в ярко-зеленую моховую кочку в двух шагах от нее. Девочка замерла.
— Шаг назад и вправо, — коротко приказал ей спутник. Девочка не думая выполнила приказ. Своему наставнику она доверяла безгранично.
— Что вам нужно? — негромко заданный вопрос путника затих в глубинах окружающего их непроходимого ельника. — У нас нет с собой ничего.
Чистая правда. Двенадцатилетняя девочка была одета как бедный деревенский мальчик: в холщовые штаны и рубаху. Коротко стриженные рыжие выгоревшие волосы были непокрыты. Ее спутник, высокий плечистый мужчина с легкой проседью в светлых волосах также носил холщовую, крепкую, но дешевую одежду. В их котомках не было ничего кроме небольшого запаса еды.
Впереди раздался треск, на звериную тропинку перед путниками с дерева спрыгнул страшного вида детина, заросший черной бородой, с красным носом, с выбитыми передними зубами. Он даже не выпрямился, медленно подходил к ним, согнув хребет, пристально вглядываясь в девочку страшными голубыми глазами. Заслышав шорох еще и сзади, она обернулась. Несколько человек выступили из-за маленьких елок, и теперь путники оказались окружены. Девочка молча бросила быстрый взгляд на своего учителя, самого доброго человека в мире. Он никак не сможет никого убить. А здесь требовалось убивать. Этому ее уже жизнь научила.
Ее наставник опустил голову, весь уйдя в молитву.
Страшный детина рывком бросился к девчушке, схватил за руки и прижал к шершавому стволу огромной сосны. Другой высоченный свирепый разбойник цепким захватом пленил мужчину путника. Тот все еще молчал.
Когда рука с грязными ногтями вцепилась в ворот ее рубахи, девочка поняла, что сейчас произойдет. Ей будет не только стыдно, это будет ужасно больно, и она умрет. Даже взрослые женщины умирают после такого, она видела.
В лесной тишине — птицы внезапно замолчали — резко прозвучал хруст разрываемой на ней рубахи.
— Ты точно девка? — невнятно выговорил страхолюдина, неотрывно глядя в темно-синие детские глаза. Его зловонная пасть исказилась в ухмылке.
Но как только липкая рука медленно поползла вниз, проверять, девка она, или нет, пленник внезапно резким движением отбросил в сторону держащего его разбойника, подхватил с земли небольшой ствол дерева, и потрясенная девочка не успела даже и проследить, как увлеченный ею разбойник свалился навзничь с проломленным черепом. Её больше никто не держал. Она ошеломленно смотрела, как стекленеют голубые глаза, как вытекает на зеленый мох кровь из-под затылка разбойника. Потом она медленно перевела взгляд сначала на ноги и дубинку в руках, затем посмотрела в лицо своему наставнику. Тот, прищурившись, пристально смотрел ей в глаза, его собственные серые глаза сверкали жестким блеском. И только тогда девочка испугалась. Она не ожидала увидеть в глазах, всегда смотревших на неё с добротой и нежностью, такую муку.
— Любава, ты как? Не молчи же! — хрипло выговорил мужчина.
— Ты убил из-за меня, — с трудом ответила девочка и посмотрела по сторонам.
Все остальные разбойники с перепугу разбежались. Они снова остались вдвоем. Только теперь рядом лежал труп. И ее наставник, монах, христианин убил из-за нее человека.
Она запахнула на себе разорванную рубаху и, придерживая ее одной рукой, прижалась к своему спутнику. Тот крепко обнял ее.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросила девочка, подняв голову, глядя в потухшие глаза обнявшего ее человека. Ей было его отчаянно жаль.
— Я думаю, что Господу Богу все наши просьбы так же забавны, как и твоя постоянная молитва, превратить тебя из девочки в мальчика, — горько ответил мужчина.
— Не думай об этом сейчас, — тихо сказала девочка. — Давай жить дальше.
Тогда он чуть отстранил ее от себя, чтобы внимательно посмотреть в доверчивые синие глаза.
— Теперь я думаю, что женщины получают свою женскую мудрость всю сразу, независимо от возраста, — он с трудом ей улыбнулся. — Ты права. Не отходи от меня.
И Любава смотрела, как он, оставляя за собой темный кровавый след, затащил труп разбойника в ямину под корнями выворотня.
— Зашей рубаху, пока я закопаю могилу. Но не тяни. Быстро зашей. Нам надо уходить отсюда.
Она успела зашить рубаху, и даже нашла четки, брошенные ее наставником там, где он, защищая ее, схватил дубину. Но почему-то не отдала их.
К вечеру они уже далеко ушли от места страшной встречи. Ночь девочка спокойно проспала в пещерке под очередной вывороченной елью, на пружинистой постели из еловых веток, охраняемая своим спутником. Но с рассветом проснулась.
Удивительное дело!
Перед ними на поваленном, покрытом бурым мхом дереве сидел незнакомый ей мужчина. Конечно, ей почти все мужчины были незнакомы, но этот был еще и одет так, как она раньше никогда не видела.
— Ну вот, Рагнар, — сказал он ее учителю, сидевшему впереди Любавы и молча смотревшему на него. — Монах из тебя, разумею, не получился. Пожил в монастыре — хватит.
— Как ты меня нашел, Гостомысл?
— Я не один. Меня наш следопыт привел. Помнишь Яромира? Кстати, ты прикончил Черныша. Разумею, местные жители тебя на руках носить будут, когда узнают. Вот оно, твое призвание. А ты куда пошел? Поклоны? Бдения?
