Философский дневник. 1901-1910 - [47]
пространство.
(Опять на пределах откровения и бреда.)
30 апр. 1904. Я. П.
Все так же думаю по утрам (просыпаясь) о своем философ-
ском бреде. Думал и вчера и нынче вот что:
1) Наше постоянное стремление к будущему не есть ли при-
знак того, что жизнь есть расширение сознания. Да, жизнь есть
расширение сознания.
2) Движение, все движение в мире матерьяльном, начиная с
движения сердца до движения Сириуса, есть только иллюзия, про-
исходящая от расширения сознания: все больше и больше ожи-
даю, узнаю и переживаю. (Je m'entends)
3) Для того, чтобы могло быть расширение сознания (благо), нужно, чтоб оно было ограничено. Оно и ограничено простран-
ством и временем.
4) Сначала кажется, что я — матерьяльное (я принимаю свои
пределы за себя), потом кажется, что я — что-то духовное, т. е.
что-то, как матерьялисты говорят, что-то из тонкой материи, от-
дельное. Потом сознаешь, что ни матерьяльного, ни духовного
нет, а есть только прохождение через пределы вечного, бесконеч-
ного, которое есть Все само в себе и ничто (Нирвана) в сравне-
нии с личностью.
5) Живя с сознанием телесности, человек — эгоист, борец за
свои радости; живя с сознанием духовного существа, он — гор-
дец, славолюбец; живя в сознании своего участничества в Боже-
стве, он делает то, чего хочет и что делает Бог — блага всем.
7 мая 1904. Я. П.
1) Третьего дня встретил оборванного просящего прохоже-
го. Разговорился с ним: он бывший воспитанник Педагогичес-
кого института. Он — ничшеанец sans le savoir2. Да какой убеж-
денный. «Служение Богу и ближним, подавление своих страс-
' Я понимаю то, что хочу сказать (фр )
2 сам того не зная (фр )
119
тей это — узость, нарушение законов природы. Надо следовать
страстям, они дают нам силу и величие». Поразительно, как уче-
ние Ничше, эгоизм, есть необходимое следствие всей совокупно-
сти quasi1 — научной, художественной и, главное, quasi фило-
софской и популяризаторской деятельности. Мы не удивляемся
и не сомневаемся в том, что если в хорошо разработанную землю
попали семена и при этом будет тепло, влага, и ничто не затопчет
посев, то вырастут известные растения. Возможно также верно
определить, какие будут духовные последствия известных ум-
ственных, художественных, научных воздействий.
2) Мне все больше и больше кажется, что нужно и есть что
сказать о причинах подавления духовной жизни людей и сред-
ствах избавления. Все то же старое: Причина всего — насилие, оправдываемое разумом насилие, и средство избавления: рели-
гия, т. е. сознание своего отношения к Богу. То же хочется выра-
зить в художественной форме. Николай I и декабристы. Читаю
много хорошего по этому.
3) Жизнь ограниченного сознания: наша жизнь и жизнь всех
отдельных существ сознается нами движением и материей во вре-
мени и пространстве. Для жизни же неограниченного сознания
нет ни времени, ни пространства, ни движения, ни материи. Та-
кая жизнь непонятна нам; но она есть. Одна она есть. Наша же
жизнь и всех отдельных существ есть только проявление ее. —
Такая неограниченная жизнь невыразима словом, непонятна рас-
судку. Но мы знаем ее; знаем потому, что она есть мы, и мы — это
она. Мы знаем ее помимо рассудка, соединяемся с ней вне обла-
сти рассудка. Для рассудка мы можем объяснить себе существо-
вание такой неограниченной жизни тем, что она соединяет в одно
все существующее так же, как мы воспоминанием соединяем в
одно всю свою прошедшую жизнь и воображением соединяем в
одно жизнь других существ. Мы соединяем так только ограни-
ченное число событий и существ, Бог же соединяет в себе все.
4) Жизнь наша представляется нам расширением своего со-
знания; в сущности же нет расширения, а есть уяснение созна-
ния жизни. Жизнь (Бог) по существу беспредельна и бесконечна, и потому сознание этой беспредельности и бесконечности есть
жизнь в нас. И закон жизни есть все более и более ясное это со-
знание. (Нехорошо, неясно.)
' мнимо (лат ).
120
11 мая 1904. Я. П.
1) Илья Васильевич, лакей, вследствие праздника и гулянья
не в духе. И я не успел оглянуться, как заразился тем же дурным, недобрым расположением. Одно из важнейших правил в жизни:
не зевать, когда другие зевают. Не поддаваться никакому вну-
шению, не проверив его. Отдаваться только такому, какое при-
знаешь добрым: поддаваться внушению Христа, Марка Аврелия, а не Мопасана и т. п. Не забывать и того, что ты тоже внушаешь.
2) Вчера, гуляя, думал: Моя жизнь (которую я знаю основа-
тельно одну) есть, несомненно, если не расширение (расшире-
ние мне не нравится), то уяснение сознания (оно было темно —
становится яснее). И, дойдя до высшей степени ширины, яснос-
ти, т. е. что я сознаю собою другие существа или даже все суще-
ства, оно исчезает — наступает смерть. Но такое же сознание —
я вижу, знаю — живет в других людях, существах, которые огра-
ничивают мое сознание, соприкасаются с ним. И в них, во всех
этих существах происходит то же: они уясняют свое сознание, увеличивают его, живя, и это увеличившееся, уяснившееся в них
сознание уничтожается смертью. Так что жизнь вообще есть про-
явление истинно и неограниченно существующего, сущего, «то
бV»1, в бесконечно многих ограниченных сознаниях, которые нам
Рассказы, собранные в этой книге, были написаны великим русским писателем Львом Николаевичем Толстым (1828–1910) специально для детей. Вот как это было. В те времена народ был безграмотный, школ в городах было мало, а в деревнях их почти не было.Лев Николаевич Толстой устроил в своём имении Ясная Поляна школу для крестьянских детей. А так как учебников тоже не было, Толстой написал их сам.Так появились «Азбука» и «Четыре русские книги для чтения». По ним учились несколько поколений русских детей.Рассказы, которые вы прочтёте в этом издании, взяты из учебных книг Л.
Те, кто никогда не читал "Войну и мир", смогут насладиться первым вариантом этого великого романа; тех же, кто читал, ждет увлекательная возможность сравнить его с "каноническим" текстом. (Николай Толстой)
«Анна Каренина», один из самых знаменитых романов Льва Толстого, начинается ставшей афоризмом фразой: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Это книга о вечных ценностях: о любви, о вере, о семье, о человеческом достоинстве.
В томе печатается роман «Воскресение» (1889–1899) — последний роман Л. Н. Толстого.http://rulitera.narod.ru.
Детство — Что может быть интереснее и прекраснее открытия мира детскими глазами? Именно они всегда широко открыты, очень внимательны и на редкость проницательны. Поэтому Лев Толстой взглянул вокруг глазами маленького дворянина Николеньки Иртеньева и еще раз показал чистоту и низменность чувств, искренность и ложь, красоту и уродство...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.
Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Санкт-Петербург - город апостола, город царя, столица империи, колыбель революции... Неколебимо возвысившийся каменный город, но его камни лежат на зыбкой, болотной земле, под которой бездна. Множество теней блуждает по отражённому в вечности Парадизу; без счёта ушедших душ ищут на его камнях свои следы; голоса избранных до сих пор пробиваются и звучат сквозь время. Город, скроенный из фантастических имён и эпох, античных вилл и рассыпающихся трущоб, классической роскоши и постапокалиптических видений.
В настоящем учебном пособии осуществлена реконструкция истории философии от Античности до наших дней. При этом автор попытался связать в единую цепочку многочисленные звенья историко-философского процесса и представить историческое развитие философии как сочетание прерывности и непрерывности, новаций и традиций. В работе показано, что такого рода преемственность имеет место не только в историческом наследовании философских идей и принципов, но и в проблемном поле философствования. Такой сквозной проблемой всего историко-философского процесса был и остается вопрос: что значит быть, точнее, как возможно мыслить то, что есть.
Книга наблюдений, ошибок, повторений и метаний. Мысли человека, начинающего работу в новой сфере, где все неизвестно, зыбко и туманно.