Филоктет - [7]

Шрифт
Интервал

Одиссей

Веревку.

Неоптолем(Филоктету)

Не хочу держать твой лук,
И не хочу ему подать руки,
И связывать тебя я не хочу,
Но есть лишь этот путь к твоей свободе.

Филоктет

Вы схватите руками пустоту,
Вы свяжете веревкой только воздух.
Один лишь шаг – и я уйду свободным.
Мой вес по собственной моей же воле
С камней на камень бросит вниз меня.
Как ни хвалитесь, ни к чему вам путь,
Где нас никто живой догнать не сможет.
Ногтями соскребайте со скалы
Мою сто раз разодранную плоть.
Веревками шнуруйте мой скелет,
Разбитый сотни раз, и гниль мою
Кладите вашим господам под ноги,
Она сгодится, чтоб на час продлить
Собачью жизнь троянцев, чтобы вырвать
Из пасти псов троянских ваше мясо,
А я вас подожду там, где я буду.
Собакам поделом собачья смерть.
Так говорит вам некто Филоктет,
На Милосе рожденный, ускользнувший
На Лемносе от вас – в собачью пасть.
А вы, собаки, вслед за ним пойдете.

Одиссей(Неоптолему)

Бери-ка лук. Нам уходить пора.
Ни лук, ни мы ему не пригодимся.

(Филоктету.)

Быть может, ветер твоего паденья
Приама стены защитит от бури,
Быть может, твой прыжок поднимет пыль,
И эта пыль от нас закроет Трою.
И боги не одолжат молний нам.
Нас рано или поздно смерть найдет,
Но мы – хотим иль нет – свой долг исполним.
Быть может, не совсем забудут нас
Те, кто из праха нашего восстанут,
А Филоктет и тысячное войско
Пусть кувырком, хватая пустоту,
Летят с обрыва на глухие камни.
Скорей нам молнию одолжат боги,
Чем именем твоим один хоть рот
Ту пустоту когда-нибудь наполнит.

Филоктет

Останьтесь. Вы бросаете меня
Второй раз коршунам на растерзанье.

Неоптолем

Молчи о коршунах. Идем. Вот лук.

Одиссей

Лук этот мне отдай. Не так-то быстро
Проходит гнев, питавшийся так долго
Такою пищей. Поддержи его.
Моя рука ему не даст опоры
И путь не сгладит. Время нас не ждет.

Филоктет

Второй уж раз ты отнимаешь лук,
Но лучше знать, что он в куски разбит,
Чем знать, что он вот этому достался.

Одиссей

Не только лука ты себя лишаешь.
Мечтай о мести, коль другой нет цели.

Филоктет

Себя моей приманкой хочешь сделать?
Твоя приманка чует мертвечину.
Ваш путь обратно вас не приведет.
Тебя – на Скирос, а тебя – в Итаку.
Берите лук, он мне не пригодится,
Меня оставьте – вам не пригожусь.
Возьмите меч, топор, кирку, дубину,
Мне ноги отрубите топором –
Они идут за вами против воли,
Иль оторвите голову долой,
Чтоб не следил за парусом мой взгляд,
Чтоб голос мой не заглушал прибоя,
Не рвался вслед за вами на корабль,
Не рвался вслед за кораблем на море.
И кисти рук мне отрубите тоже,
Чтоб молча не молили место дать
На вашем корабле среди гребцов,
От туловища руки оторвите,
Чтоб красные обрубки не смогли
Пошевелиться в знак покорной просьбы.
Бесчувственным хочу лежать на камне
Бесчувственном, не подчиняясь вам,
Но от себя добившись подчиненья.

Неоптолем

Оставь его. Пускай он остается.
Коль с нами жизнь ему страшнее смерти.

Одиссей

Он, ты и я – у всех нас жизнь одна.
Идем. Коль он сбесился, что поделать.

Одиссей и Неоптолем уходят.

Пауза.

Входит Неоптолем с луком.


Филоктет

Ложь новую принес? Длинней веревку?

Неоптолем

Хочу тебе вернуть я этот лук.
Плыви на Трою или оставайся –
Как хочешь, но возьми его назад.
Я злоупотребил твоим доверьем,
Воспользовался немощью твоей,
Но не хочу пятнать своих я рук
Судьбой твоей, как он их запятнал.

Филоктет

Ты с ними. Поздно руки умывать.
И изменить уж ничего нельзя,
Хоть ты и изменил свое решенье.
А Филоктет уж ничего не значит
Ни для себя, ни для своих врагов.
Ведь если камень падает на камень,
Ничто не разрывается, не бьется.
Пускай же рвется плоть моя живая,
Пускай же разобьются эти кости –
Ничто вас не спасет от псов троянских,
На Лемносе ничто уж не живет,
Одни лишь коршуны – да вы. Хотя
Вы – те же коршуны. А я – ничто,
С тех пор, как изменил я сам себе,
Бежав от вас по моему же следу.
А то, что было некогда моим,
Ты можешь взять, отбросить иль сломать.

Те же и Одиссей.


Одиссей

Зачем ему принес ты этот лук?

Неоптолем

Меня заставил ты его ограбить,
А я, ограбленный тобою лжец,
Хочу вернуть добро, тебя ограбив.

Одиссей

Подай мне лук.

Неоптолем

Не сможешь ты меня
От праведного дела отвратить.

Одиссей

Ты наши жизни отдаешь ему.

Неоптолем

Такой ценою не хочу победы.

Одиссей

Погибнут с ним другие. Здесь и там.

Неоптолем

Нет, не допустят боги. Лгать нельзя.

Одиссей

Тебе бы с этой ложью погодить.
Под килем корабля воды довольно,
Чтоб смыть с тебя пятно. Для очищенья
Не нужно крови ни твоей, ни нашей.
Больной уж был бы на пути к спасенью.
Зачем в помощники не взял я камень?
Он был бы глух, не слушал бы речей,
Молчаньем долгим ловко подслащенных,
Он был бы слеп, не видел бы лица –
Изгнаньем долгим искаженной маски.
Я зря тебе оставил слух и зренье.
Пока кулак твой не разжала рана.
Отдай другое мне оружье – лук.
Вернись на наш корабль, баюкай волны.
Коль много слез, оплакать можешь рыб
За то, что бог им в крыльях отказал,
Или корабль, что уж не даст побегов.
И жди, пока он снова жизнь полюбит.
Мы далеко зашли, плутаем мы
В сети своих и вражеских шагов.
Чтоб выйти, надо до конца идти.
Ты жалость выплюнь, у нее вкус крови.
Для чести здесь не время и не место.
Не вопрошай богов, живи с людьми,
С богами побеседовать успеешь.

Неоптолем(Филоктету)

Возьми, пока меня опять не сбил он.

Одиссей

Назад – иль коршунам твоя рука.
Продолжить чтение
Еще от автора Хайнер Мюллер
Переселенка, или Крестьянская жизнь

В этой масштабной пьесе Мюллер создаёт насыщенную картину жизни немецких крестьян после второй мировой войны, которые оказываются в ГДР. Новая жизнь, новые законы и новая идеология вносят свои коррективы во всё. При том, что послевоенные годы стран, победивших во второй мировой войне ярко проиллюстрированы, а Италия достаточно быстро достигла расцвета легендарного неореализма, послевоенная сельская жизнь обеих Германий нам слабо известна. Именно здесь, в этих странных, но хорошо знакомых по советским временам нотках, событиях, отношениях и кроется привлекательность этой пьесы для отечественного зрителя.

Миссия

Хайнер Мюллер обозначает жанр этой пьесы, как воспоминание об одной революции. В промежутке между Великой французской революцией и приходом Наполеона к абсолютной власти, на Ямайку с миссией прибывают трое – сын местных работорговцев Дебюиссон, бретонский крестьянин Галлудек и темнокожий Саспортас. Они приехали, чтобы вести подпольную агитационную деятельность и принести революционные идеи на рабовладельческий остров. К сожалению, через год после начала их деятельности, не принёсшей масштабных успехов, к власти приходит Наполеон и их деятельность должна быть свёрнута… Вся пьеса написана в особом авторском стиле, напоминающем лихорадочный сон, действительное воспоминание, смешивающееся с символическими и абсурдными образами.

Гораций

Главный герой этой экспериментальной пьесы Хайнера Мюллера – Гораций. Он избран, чтобы представлять Рим в сражении с городом Альбой, когда было решено, что исход сражения решится в битве двух воинов, по одному с каждой стороны. Против него выступает жених его сестры. Гораций побеждает и, хотя мог этого избежать, жестоко убивает последнего. Когда он возвращается в Рим как победитель, то его сестра, вышедшая на встречу, бросается к его окровавленным трофеям и оплакивает своего погибшего жениха. Гораций воспринимает это как измену и убивает её.

Геракл-5

Геракл в пьесе Хайнера Мюллера скорее комический образ. Прожорливый и тяжёлый на подъём, он выполнил уже 4 подвига. И вот к нему приходят два фиванца, чтобы просить его о пятом. Он должен отчистить авгиевы конюшни. Весь его подвиг, знакомый нам с детства по героическим описаниям, показан в пьесе, как трудная работа вполне реального человека. Которому не хочется этим заниматься, который всё время находится во внутренней борьбе, чтобы уговорить себя работать дальше. В какой-то момент он даже хочет выдать себя за другого, отречься от своего героизма.

Маузер

Экспериментальная пьеса Хайнера Мюллера является вольной вариацией сюжета знаменитого романа Михаила Шолохова «Тихий Дон». Написанная единым потоком, где реплики есть только у некоего героя и хора, перед нами в постоянно повторяющихся репликах разворачивается страшное и кровавое полотно революционных и постреволюционных лет. Человек, который проводил чистки в Витебске и делал всё ради дела революции, светлый образ которой он нёс в себе, оказывается осуждён той же властью, которой он истово служил. И вот уже он объявлен преступником, и вот уже он должен предстать перед ответом и готовиться к смерти.