Филарет Московский - [23]

Вскоре после светлого праздника Пасхи пришло скорбное известие о кончине Кутузова. После окончания кампании 1812 года Михаил Илларионович сильно сдал. Он продолжал считаться главнокомандующим, но силы его с каждым днем покидали. Ему было еще только шестьдесят семь лет, но сказывались тяжелые раны, полученные в походах. Слабеющий Кутузов по-прежнему был против дальнейшего продвижения войск вглубь Европы:

— Самое время идти теперь за Эльбу. Но как воротимся? С рылом в крови!

Дважды раненный в голову, причем второй раз смертельно, он сумел выжить, когда врачи только беспомощно разводили руками. А в последний год жизни он стал одним из немногих полководцев, которые могли выиграть войну тогда, когда всему миру казалось, что война проиграна.

За Бородинское сражение 31 августа 1812 года светлейший князь Голенищев-Кутузов был произведен в звание фельдмаршала, и в этом звании ему суждено было прожить последние восемь месяцев жизни.

Тарутинский маневр Кутузова стал одним из невиданных доселе шедевров мирового полководческого искусства. Покуда Наполеон, сидя в Москве, ждал от русского царя капитуляции, наша армия отдохнула, воспрянула духом и значительно пополнилась. Прекратились споры о том, правильно ли поступил главнокомандующий, теперь все видели гениальность его замысла и выгоду избранной им позиции.

Дальнейшая победа Кутузова над Бонапартом состояла не в генеральном сражении, а в том, что он не дал неприятелю уйти из России через богатые земли Орловщины и Малороссии, заставив незваных гостей отступать по разоренной войной старой Смоленской дороге. Одновременно с этим Михаил Илларионович вынужден был отстаивать свой план медленного истребления «Великой армии», спорить с теми, кто требовал от него окружить остатки французских войск и взять их в плен.

Удивительно и то, что Наполеон, не проиграв Кутузову ни одного сражения, полностью потерял свою могущественную армию и уполз из России, удовольствовавшись лишь награбленным добром. Забавно, но французы, благодаря этому, и по сей день считают войну 1812 года успешной! Они уверяют, что победили в Бородинской битве, взяли Москву, прекрасно поживились — чем тебе не победная кампания! Но как бы то ни было, в действительности полную победу одержал не Наполеон, а более мудрый полководец — Михаил Илларионович Кутузов.

Великолепная лебединая песня!

В декабре 1812 года через Неман из России в Европу вернулись 18 тысяч жалких, оборванных и обмороженных людей, которых уже трудно было назвать солдатами. В русском плену оказалось 130 тысяч, а 350 тысяч европейцев из многоразличных стран навеки остались лежать на бескрайних и прекрасных российских просторах.

Будучи противником европейского похода, чувствуя, как силы с каждым днем все более покидают его, Кутузов не просил отставки и продолжал командовать армией, вошедшей в Польшу, затем в Силезию и Пруссию. Теперь рядом с ним постоянно находился император Александр. Когда в пограничном силезском городке Штейнау жители поднесли царю лавровый венок, он приказал отдать его Кутузову со словами: «Лавры принадлежат не мне, а ему!» В это время Кутузов уже совсем ослаб, 6 апреля, когда армия двинулась дальше, Михаил Илларионович окончательно слег и остался в городке Бунцлау (ныне это город Болеславец в Западной Польше, неподалеку от границы с Германией). Незадолго до смерти Александр навестил умирающего русского витязя.

— Прости меня, дорогой Михайло Илларионович, что порою был несправедлив к тебе, — просил царь своего фельдмаршала.

— Я прощаю, государь… — еле слышно отвечал Кутузов. — Да простят тебя Бог и Россия!

«Болезненная и великая не для одних Вас, но и для всего Отечества потеря, — извещал Александр княгиню Кутузову о смерти ее мужа. — Не Вы одна проливаете о нем слезы: с Вами плачу я и плачет вся Россия!» Государь приказал забальзамировать тело покойного и отправить его в Петербург, туда, где Михаил Илларионович родился в благословенный сентябрьский день 1745 года[4]: «Мне кажется приличным положить его в Казанском соборе, украшенном его трофеями».

Целых полтора месяца гроб с телом Кутузова двигался к Петербургу, ибо всюду хотели оказать ему достойные почести. В пяти верстах от Северной столицы гроб сняли с повозки и далее до самого Казанского собора несли на плечах. Прав был Александр — вся Россия оплакивала своего героя, спасшего ее от одного из самых страшных вражеских нашествий.

Погребение светлейшего князя Кутузова-Смоленского состоялось 13 июня. Слово было предоставлено архимандриту Филарету. И слово это летело в самое сердце слушателей:

— Огорчая врагов, он был нашим веселием… Сей ревностный поборник браней Отечества, подвизаясь за его безопасность, не хочет примечать опасностей собственных; и смерть двукратно проходит сквозь его главу… Какие пререкаемые знамения! Те, которые видели язвы сии, еще открытые, думали, что в последний раз видят сего язвенного… Наконец, приближалась сия мрачная година Отечества, для которой Михаил соблюдаем был, яко светильник для нощи… Какая сила языка представит ту силу духа, с которою ветхий вождь, принужденный для спасения Отечества принести в жертву его древнюю столицу, приемлет на единые свои рамена все несчастия и жалобы ее жителей, всю скорбь подвизавшихся за нее ратников, все сострадания и опасения Отечества, и наконец тяжкие опустошенной Москвы развалины?.. Как венчаемый Победоносец, он вземлется среди непрерывных победительных восклицаний предводимого им воинства; как благословляемый защитник Церкви, он сопровождается в своем исходе величественнейшим торжеством ее, и проходит мрачную дверь смерти среди светлых дней Воскресения… Россияне! вы все единодушно желаете, чтобы дух, данный Смоленскому, не преставал ходить в полках наших и почивать на вождях наших. Нет лучшей сего похвалы для отшедшего; нет лучшего наставления для оставшихся сынов Отечества.