Фейтфул-Плейс - [113]

То ли ма и па заключили какой-то договор по поводу воскресных вечеров, то ли ма просто догадалась крошить папе в обед пару волшебных таблеток, а потом запирать его в спальне в компании нычки под половицей.

– Посмотрим, как получится.

– Один раз дядя Шай взял их всех в магазин и разрешил покататься на великах. А иногда дядя Кевин приносит свою приставку, и у него есть дополнительные пульты, и бабушка ворчит, потому что они так много прыгают, и она говорит, что они обрушат дом.

Я склонил голову и внимательно посмотрел на Холли. Она обнимала Клару как-то слишком крепко, но по ее лицу ничего невозможно было прочесть.

– Милая, ты ведь понимаешь, что дяди Кевина не будет в это воскресенье, правда?

Холли уткнулась лицом в Клару.

– Да. Потому что он умер.

– Правильно, моя хорошая.

Дочка бросила на меня быстрый взгляд.

– Иногда я забываю. Например, сегодня Сара мне рассказала анекдот, а я хотела рассказать ему и только потом вспомнила.

– Понимаю. У меня тоже так бывает. Голова должна привыкнуть. Потом это пройдет.

Холли кивнула, расчесывая пальцами гриву Клары.

– Ты ведь знаешь, что у бабушки все будут грустные в эти выходные? Такого веселья, как она рассказывала, не будет.

– Я знаю. Я хочу поехать просто потому, что хочу там быть.

– Ладно, цыпленок. Посмотрим, что получится.

Молчание. Холли заплела часть Клариной гривы в косичку и внимательно ее изучала.

– Папа… – заговорила она чуть погодя.

– Что?

– Когда я думаю про дядю Кевина, иногда я не плачу.

– Это нормально, милая. И я тоже.

– Но если я его любила, разве я не должна плакать?

– По-моему, не существует никаких особых правил поведения на случай, когда умирает близкий человек. По-моему, каждый справляется по-своему. Иногда хочется плакать, иногда не хочется, иногда ты ненавидишь человека за то, что он от тебя ушел. Просто помни, что все это нормально. Как и все остальное, что может прийти тебе в голову.

– В “Американском идоле” всегда плачут, когда говорят о тех, кто умер.

– Конечно, милая, но не стоит принимать это за чистую монету. Это телевидение.

Холли мотнула головой, хлестнув волосами по щекам.

– Нет, папа, это же не кино, это настоящие люди. Они рассказывают свои истории, например, какая хорошая у них была бабушка, как она в них верила, а потом умерла, – и всегда плачут. И Пола иногда тоже плачет.

– Не сомневаюсь. Но это еще не значит, что и ты должна плакать. Все люди разные. И скажу тебе по секрету: в этом шоу люди частенько притворяются, чтобы получить побольше голосов.

Холли по-прежнему сомневалась. Я вспомнил, как сам впервые столкнулся со смертью: мне было семь, какого-то шестиюродного брата с Нью-стрит хватил удар, и ма притащила нас всех на поминки. Все происходило почти так же, как на поминках Кевина: слезы, смех, истории, горы сэндвичей, выпивка, пение и танцы ночь до утра – кто-то принес аккордеон, кто-то знал наизусть весь репертуар Марио Ланцы. В качестве руководства для начинающих “Как пережить утрату” это было куда здоровее, чем что угодно с участием Полы Абдул. Возможно, стоило привезти Холли на поминки Кевина, несмотря даже на папашин вклад в веселье.[30]

Мысль о том, что я буду находиться в одной комнате с Шаем и не смогу превратить его в окровавленный кусок мяса, сводила меня с ума. Я вспомнил, каким был подростком – скорее обезьяной, чем человеком, и как взрослел головокружительными скачками, потому что это нужно было Рози; вспомнил, как па говорил мне: “Мужчина должен знать, за что готов умереть”. Ты делаешь то, что нужно твоей женщине и твоим детям, даже если это гораздо тяжелее, чем умереть.

– Послушай, в воскресенье днем мы заедем к бабушке, хотя бы ненадолго. Там будут много говорить про дядю Кевина, но каждый будет переживать по-своему, это я тебе обещаю. Никто не будет все время плакать, никто не осудит тебя, если ты и слезинки не прольешь. Может, это тебя немножно успокоит?

Холли оживилась, оторвала взгляд от Клары и даже посмотрела на меня.

– Ага. Наверное.

– Ну что ж, – сказал я. По спине пробежал холодок, но я приготовился вытерпеть это как большой мальчик. – Значит, договорились.

– Правда? Серьезно?

– Да. Я позвоню тете Джеки прямо сейчас, пусть скажет бабушке, что мы приедем.

– Хорошо. – Холли глубоко вздохнула, и я почувствовал, как опустились ее плечи.

– А пока пора спать. На свежую голову все покажется тебе гораздо лучше.

Холли легла на спину и сунула Клару себе под подбородок.

– Подоткни мне одеяло.

Я плотно подоткнул одеяло вокруг нее.

– И никаких кошмаров сегодня, ладно, цыпленок? Разрешаются только сладкие сны. Это приказ.

– Ладно. – Глаза у Холли уже закрывались, запущенные в Кларину гриву пальцы начинали расслабляться. – Спокойной ночи, папочка.

– Спокойной ночи, милая.

Я должен был заметить это давным-давно – но не заметил. Почти пятнадцать лет я и сам оставался в живых и берег своих мальчиков и девочек, потому что никогда не пропускал признаков опасности: острого запаха горелой бумаги в комнате, животного напряжения в голосе во время обычного телефонного разговора. Непростительно, что я каким-то образом пропустил эти признаки у Кевина; и я ни при каких условиях не должен был пропустить их у Холли. Я должен был увидеть, как они зарницами вспыхивают вокруг мягких игрушек, как заполняют уютную спаленку, словно отравляющий газ: опасность.