Фаворитки французских королей - [33]

Глава 5 Франциск I и мадам Шатобриан

Впервые прелестную одиннадцатилетнюю красавицу, в дальнейшем известную нам как госпожа де Шатобриан, королева Анна Бретонская увидела 4 сентября 1505 года в церкви Сен-Жан неподалеку от города Морле. Тогда необычная и ранняя и красота столь юного создания поразила даже эту чопорную и строгую королеву. Будущую возлюбленную Франциска I один из историков годом позже описывал так: «Хотя она едва вышла из детского возраста ей шел лишь двенадцатый год, красота этого небесного создания была столь совершенна, что пленяла самые черствые сердца. Ее прекрасная фигура говорила сама за себя и все красноречивее день ото дня; приветливый и серьезный вид сочетался с мягкостью и каким-то видимым изяществом; черные густые волосы подчеркивали белизну и румянец ее лица, а глаза, в которых блистал и светился тонкий и рассудительный ум, делали ее одной из самых редких и прекрасных личностей своего времени».

Словом, дитя было вполне достойно своего короля, звали это чудесное дитя Франсуаза де Фуа. В 1505 году она была одной из фрейлин королевы Анны. Приблизительно в том же году или годом позже она была обручена с Жаном де Лаваль, молодым богатым сеньором, владельцем замка Шатобриана. После обручения означенный Жан де Лаваль покинул двор и зажил в свое удовольствие в родном замке. Хотя юноше было девятнадцать, а его невесте двенадцать лет, они, не дожидаясь церемонии бракосочетания, вступили в брачные отношения и уже в 1507 году у них родился первый ребенок — девочка. В 1509 году свадьба все-таки была сыграна.

Прошло десять лет. Франсуаза и Жан счастливо жили в своем замке, устраивали балы и сельские праздники, кончавшиеся «в самых укромных уголках леса великими ухаживаниями и столь же великими поцелуями», как писал Брантом, в которых милая Франсуаза всегда принимала самое пылкое, самое деятельное участие. Ведь когда ей исполнилось двадцать лет, ее великолепно обрисованная грудь привлекала взгляды всех фавнов и нескромных нимф, а сладострастная походка вызывала либо бурное желание, либо самые нескромные и эротические мысли.

Так или иначе, но можно было предположить, что о такой красоте никто и никогда уже не узнает во всем Французском королевстве, если она и впредь будет скрыта от глаз мира во глубине провинциальных бретонских лесов. Конечно, она радовала там мужские глаза, но ведь король о ней не знал, а это было немалым упущением.

Однако в один прекрасный день кто-то из вельмож рассказал ему о госпоже Франсуазе де Шатобриан, и тот потребовал, чтобы ему немедленно показали это чудо. Случилось это в конце 1515 года, в тот момент, когда король, только что одержавший победу при Мариньяно (13–14 сентября 1515 года) возвращался в Париж, помышляя лишь об удовольствиях. «Двор без женщин, то же самое, что год без весны или весна без роз», — как мы помним, говорил он. И этим объяснялось появление при его дворе группы очаровательных молоденьких девушек, которых король-рыцарь постоянно держал при себе, именуя «своей маленькой компанией».

«Вначале, — говорит один из очевидцев описываемых событий, один из придворных, сеньор де Мезре, — это было даже хорошо, ибо благодаря прекрасному полу при дворе воцарились вежливость и учтивость, а у благородных людей появилась возможность проявить великодушие. Но нравы скоро развратились; должности и благодеяния распределялись по прихоти женщин, и они стали причиной того, что даже в правительстве утвердились очень скверные правила» ^[91].

Естественно, большинство входивших в «маленькую компанию» девиц «обрабатывались» королем, как остроумно выразился один из летописцев. Каждый вечер двоих-троих или даже больше вызывали в королевскую спальню, где их раздевал паж ^[92]. Их ожидала тяжелая бессонная ночь, ибо Франциск I бездеятельности не любил. Нередко он осчастливливал каждую из девиц по несколько раз, ибо король очень легко возрождался из пепла. «Поэтому, — отмечает один из историков той эпохи, — ему нужно было выбрать своей эмблемой не саламандру, а феникса». Правда, впрочем, и то, что, подобно животному, изображенному на его гербе, король Франции чувствовал себя в своей стихии, королевским жезлом воспламеняя жар, который таился в этих дамах.

До такой степени, что обер-шталмейстер говорил о нем: «„Чем дальше, тем больше хозяин увлекается женщинами и потерял, видно, всякий стыд“. Ни одна дама не могла против него устоять. Достаточно было ему появиться с его горящими глазами, раздувшимися ноздрями и привлекательной фигурой, как самые стыдливые забывали обо всем» [93].

Немудрено, король был красив, красив именно мужественной красотой. Английский хронист Эдвард Холл описывал его «как красивого государя с веселыми карими глазами, крупным носом, полными губами, широкой грудью и плечами, стройными и длинными ступнями». И дамы находили удовольствие в любовании и наслаждении всем этим. Другие современники отмечали хорошую фигуру короля, бледный цвет лица, приятный и даже завораживающий голос, приветливость, красноречие и обаяние. До последних дней своей жизни он сохранил этот притягательный, этот величественный и полный достоинства облик.