Фаворитки французских королей - [32]

Он всегда любопытствовал и выспрашивал каждого о его любовных делах — особливо о постельных баталиях, и даже о том, что нашептывали, о чем мелили дамы в самой горячке и как вели себя, и какие принимали позы, и что говорил:-, „до“, „во время“ и „потом“, — а прознав, смеялся от всей души; но тотчас запрещал передавать это иным — дабы не вышло позора — и советовал хранить тайну и честь возлюбленных.

А в наперсниках у него пребывал величайший муж церкви, весьма добросердечный и щедрый кардинал Лотарингский, я бы назвал его образцом великодушия, ибо подобного ему в те времена не водилось; порукой тому — его щедрость, милостивые дары и особенно пожертвования на бедность…

Рассказывали, что стоило явиться ко двору какой-нибудь пригожей девице или не появлявшейся ранее красивой даме — как он тотчас ее привечал и увещевал, говоря, что желает выпестовать ее своею рукой. А какой наездник! Впрочем, ведь ему приходилось иметь дело отнюдь не с дикими жеребцами. В кругу приближенных короля поговаривали, что не было особи — свежеприбывшей или надолго задержавшейся при дворе, каковую он бы не совратил или не подцепил на крючок ее жадности и своей щедрости (и мало кто вышел из такой переделки, сохранив чинность и добродетель). А сундуки прелестниц все полнились новыми платьями, юбками, золотом и серебром, шелками — словно у теперешних королей и вельможных дам. Я сам имел случай повидать двух или трех из тех, кто заработал передком подобные блага: ни отец, ни мать, ни супруг не могли бы доставить им ничего подобного в таком обилии» ^[89].

Но мы отвлеклись от нашего молодого короля, вернее сказать, от первых, самых тревожных, недель его царствования. Вернемся же к столь надолго прерванному нами повествованию. Как помним, одним из главных камней преткновения его царствования была королева Мэри, вдовствующая королева.

Уже на следующий день после смерти короля Людовика ее под стражей, или под почетным, но строгим эскортом, препроводили в особняк Клюни. Именно там она должна была провести первые сорок дней траура. Недоверчивые Луиза Савойская и молодой король Франциск приказали госпоже д’Омон и госпоже де Невер днем и ночью охранять королеву. Король, а вместе с ним Франция и короли Европы, ждали, чем все разрешится, окажется ли беременной вдовствующая королева. Конечно, положение последней было весьма плачевно. Вынужденная изоляция ее сильно томила — она даже боялась сойти с ума. И именно в этот трагический и решающий для нее момент разнесся слух, что она беременна. Герцогиня Ангулемская была поражена, но король Франциск I не поверил ему. И впрямь, слух этот, в высшей степени опасный для воцаряющегося, но еще не совсем прочно воцарившегося короля, рассеялся столь же быстро, сколь и появился. Вот что рассказывает по этому поводу наш неразлучный спутник по тайным и укромным уголкам французской истории Брантом: «После смерти короля королева изо дня в день распускала слухи о своей беременности; говорят, что, так и не пополнев, она с целью обмана обматывала себя бельем, рассчитывая на то, что когда пройдет положенный в сих случаях срок, она сумеет найти какого-либо ребенка и выдать его за своего. Увы! Ей не удалось достичь своей цели. Луиза Савойская, женщина умная и многоопытная и оттого прекрасно сознававшая, чем грозит ей и ее сыну такой обман, приказала врачам и повивальным бабкам осмотреть ее, нисколько не доверяя лишь внешнему виду или словам королевы. Тут-то и раскрылись ее ухищрения с бельем и простынями, так был сорван ее план стать в один прекрасный момент королевой-матерью, а главное — регентшей Французского королевства».

И все же, даже когда все эти скандальные подробности стали известны Франциску, он и тогда поступил благородно и великодушно — сразу явился в особняк Клюни и спросил у Мэри, не возражает ли она против его коронации. Естественно, она не замедлила дать свое согласие:

— Государь, я не знаю другого короля, кроме вас!

А через несколько дней, 25 января, Франциск I был уже в Реймсе ^[90].

Уже в феврале, по возвращении в Париж, Франциск едва не сделал ей предложения руки и сердца, и это мри том, что его законная супруга мадам Клод ждала от своего мужа ребенка. Быть может, ей было необычайно лестно и выгодно такое предложение, ведь она разом и в одном лице получала завидного мужа и любовника, но то ли страсть к герцогу Саффолку возобладала в ней над прежними нежными чувствами к Франциску, то ли потому, что она решила вернуться на путь чести и добродетели, так или иначе, она отказала.

С большой досадой, как она написала через несколько дней своему брату Генриху VIII, она отказалась стать женой Франциска I.

— Я надеюсь, что вы не будете на меня сердиться, если я выйду замуж по душе.

Через месяц Мэри тайно сочеталась браком с Саффолком. По этому случаю король проявил истинно королевскую щедрость, подарив ей в день свадьбы в качестве приданого 60 тысяч экю и провинцию Сентонж в придачу.

Вскоре королева Мария, которая предпочла любовь французскому престолу, вернулась в Англию, где и скончалась в возрасте тридцати шести лет в 1534 году от рождества Христова.