Фарсалия или поэма о гражданской войне - [15]

Но не кидали концов, чтоб их свист тишину не нарушил.

Вождь, о Фортуна, к тебе мольбу обращал, да дозволишь

700 Бросить Италии край, которым владеть запрещаешь.

Чуть не сгубила судьба: ибо с шумом великим всплеснулось

Море под килем судов, и волны от них разбежались,

Глади покой всколыхнув бороздами, прорытыми флотом.

Тотчас враги захватили врата, которые город

705 Сразу раскрыл, изменив свою преданность вместе с судьбою,

И побежали стремглав по изогнутым отмелям порта

К устью, горюя, что флот уже вышел в открытое море.

Стыдно! Бежавший Помпей — совсем небольшая добыча!

Узким проходом ушли корабли в морские просторы —

710 У́же Эвбейской волны[224], что бьется прибоем в Халкиду.

Сели на мель здесь два корабля, и пленил их противник,

С флотом родным разлучив; их с боем к берегу тянут:

Тут-то впервые Нерей[225] обагрился гражданскою кровью.

Все остальные ушли, оставив пленных в добычу.

715 Так, когда в Фасис летел Пагасский корабль[226] по пучинам,

Выслала в море земля Кианейские камни[227] навстречу,

Но ускользнул из-под скал, корму лишь утративши, Арго, —

Симплегады, вотще всколыхнув пустынные глади,

Стали недвижны опять. На востоке уж новые краски

720 Феба вещают приход, и заря еще в небе алеет,

Пламенем ярким своим похищая ближайшие звезды,

Меркнут светила Плеяд, и повозка Боота[228], склонившись,

Тихо теряет свой блеск на чистых полях небосвода,

Гаснет сверканье планет и сам Светоносец бледнеет

725 Перед пыланием дня. Ты далеко уж в море, Великий,

Только со счастьем иным, чем то, с каким ты гонялся

Встарь за разбойником вод! Устав от триумфов, Фортуна

Бросила ныне тебя! С детьми и женою гонимый,

В грозную эту войну всех пенатов влача за собою,

730 Мчишься со свитой племен, — доныне могучий изгнанник.

Жаждешь ты в дальних краях укрыть недостойную гибель:

Гроб твой — Фаросский песок, — не затем, что всевышних решенье

Ныне судило лишить твои кости отеческой урны:

Счастье Гесперии в том! Да скроет на грани вселенной

735 Темное дело судьба, и останутся римские земли

Не опозорены ввек своего Великого кровью!

КНИГА ТРЕТЬЯ

Австр надувал паруса, он флот подгонял, налегая.

И, торопясь, корабли уходили в открытое море:

На Ионийскую зыбь толпою смотрели матросы, —

Только Великий один не мог отвести своих взоров

5 От Гесперийской земли, пока не пропали из вида

Гавань родимой земли и брег невозвратный, и в тучах

Пики далеких вершин и гор исчезающих призрак.

Но уступил, наконец, крылам усыпляющей дремы

Вождь утомленный — и вот исполненный ужаса образ —

10 Юлии сумрачный лик, из разверстой могилы поднявшись,

Встал, будто фурия, дик над горящим костром погребенья.

«Я, Елисейских полей и приюта блаженных лишившись,

Изгнана прочь в стигийскую тьму и к манам преступным

Из-за гражданской войны. Эвменид я видала, держащих

15 Факел, которым они потрясают над армией вашей.

Много готовит челнов Ахеронта мрачного кормчий[229],

В чаяньи множества кар расширяются Тартара своды.

Дело справляют с трудом Сестер торопливые руки,

Нити свои обрывать устали давно уже Парки.

20 Помнишь, со мною, Помпей, ликуя справлял ты триумфы?

Брачное ложе сменив, сменил ты и счастье; был тепел

Смертный костер мой, когда Корнелию[230] взял ты, которой

В гибель вести суждено своих всемогущих супругов.

Пусть же разлучница льнет к значкам твоим в битвах и в море,

25 Но неспокойные сны я буду везде прерывать вам,

И для объятий любви ни мгновения вам не оставлю;

Цезарь пусть мучает днем, пусть ночью вас Юлия будит.

Муж мой, на дальних брегах забвением веющей Леты[231]

Я не забыла тебя, и мертвых цари разрешили

30 Следовать мне за тобой: и вот — появляюсь в сраженьи

Меж легионов твоих; никогда не дозволят, Великий,

Юлии маны тебе не считаться Цезарю зятем.

Нашу любовную связь ты напрасно мечом отсекаешь:

Волей гражданской войны — моим ты пребудешь[232]!». Сказала

35 И улетучилась тень из объятий смущенного мужа.

Он же, хоть маны ему и боги грозят пораженьем,

Мужеством новым горит — уверенный в бедах грядущих.

«Что ж, — говорит он, — дрожать перед призраком этим ничтожным?

Или теням не оставлено чувств по велению смерти,

40 Или и смерти уж нет». Титан уже к волнам склонился

И огненосный круг погрузился в пучину и ровен

Стал половине луны в те дни, как она к полнолунью

Или к ущербу идет; тогда приют открывает

Гостеприимно земля[233] кораблям; канаты смотали

45 И, опустив паруса, к берегам устремились на веслах.

Цезарь, когда корабли под ветром попутным умчались

И затерялись в морях, один на брегах гесперийских

Долго угрюмый стоял, себе не считая во славу

Бегство Великого: он огорчался, что вновь невредимым

50 Враг через море ушел; уже никакою удачей

Не насыщается вождь: не разбить его — так же ужасно,

Как и войну затянуть! Но вот, отогнавши от сердца

Бранных забот череду, отдается он мирному делу,

Ведая, чем подогреть любовь легкомысленной черни,

55 Ненависть как возбудить иль снискать ее высшую милость

Хлеба ничтожным куском: потому, что лишь голод способен

Брать города и ужас рождать, если власть нерадиво

Кормит голодный народ: отощавший не ведает страха.

Он Куриону велел переплыть к городам сицилийским

60 Там, где внезапно моря или залили волнами землю,

Иль разорвали ее, берега проложив среди суши.