Фантомные боли памяти (Тифлис-Тбилиси) - [23]
Прах Бараташвили был перенесён из Гянджи в Тифлис через сорок восемь лет. А первую книгу стихов выдающегося грузинского поэта Николая Бараташвили издала в 1922 году на собственные средства Е. М. Тамамшева-Эристави — вдова его племянника, князя Н. Р. Эристави.
Начиная с гимназических лет Бараташвили углублённо изучал историю Грузии и всемирную историю, переводил Тацита, под влиянием Рылеева писал оригинальные исторические сочинения о папизме. Глубокое знание истории позволило ему дать правильную оценку присоединения Грузии к России, а также убедительно показать его причины и следствия. В своей блестящей поэме «Судьба Грузии» и в своём стихотворении «Могила царя Ираклия» поэт положительно оценивает роль Ираклия Второго в этом судьбоносном событии: именно царь Ираклий подписал исторический Георгиевский трактат об автономии Грузии в составе Российской империи в 1783 году.
Мне кажется, что сегодня более глубокое знание истории и разумный, объективный анализ прошлого не помешал бы многим государственным деятелям как в России, так и в Грузии. Ну а нам-то, простым людям (как теперь принято называть всех скопом), зачем понадобилось озлобляться друг на друга, опускаться до губительной ксенофобии и шовинизма, рвать в клочья всё то доброе, красивое, что накапливалось столетиями? Правители приходят и уходят — такова банальная истина. Остаёмся мы, всегда и только мы. Так хочется крикнуть на весь мир: «Очнитесь, люди!» А ещё лучше я скажу словами другого блистательного грузинского поэта Галактиона Табидзе, чьё небольшое стихотворение осмелилась перевести на русский язык:
(1948 г.)
«Около двух недель пробыл в нашей камере инженер Тбилисского горисполкома Салуквадзе. Молодой, очень талантливый инженер. Он построил красивый мост в Тбилиси через Куру, названный Мостом „челюскинцев“. Там, на мосту, была установлена мемориальная доска с надписью: „Построил инженер Салуквадзе“[10].
Он пришёл в нашу камеру с перевязанной ногой. Каждый день утром его вызывали на перевязку, а вечером пытки. У него на бедре зияла глубокая рана, был вырван кусок мяса. Он испытывал неимоверные страдания и боль. Однажды, после очередного „допроса“, когда Салуквадзе вернулся сильно избитый и окровавленный, он сказал:
— Я не могу больше. Я должен подписать протокол, но протокол, который предлагают мне на подпись, я не могу подписывать. В нём много нужных делу, полезных людей. Работа развалится, если их арестуют. Голову ломаю над тем, как поступить.
Славный Салуквадзе! Вот истинно преданный делу человек. Избитый, изуродованный, измученный и искалеченный, он думал о работе…
Салуквадзе, как и остальные, был твёрдо уверен в торжестве правды…
Правда сказала своё слово. Но раньше, чем зазвучал её голос, намного раньше перестало биться благородное сердце Салуквадзе. Его убили в 1937 году…»
Сурен Газарян
Дневные голоса улицы сменялись ночными звуками: то жалобно пел дудук, то рвал душу кларнет — кто-то играл, взывая к любимой, и, видимо, безответно, так как мелодия звучала порой полночи. Не помню, чтобы кто-нибудь из соседей возмутился или прикрикнул на нарушителя тишины: такого не было. Видимо, понимали, сочувствовали влюблённому, а может, просто слушали и вспоминали собственную молодость.
Как было бы хорошо, если бы старики чаще вспоминали свои молодые годы, а молодёжь понимала, что когда-нибудь и им придётся состариться: ведь молодость не заслуга, а лишь временное преимущество, увы…
Вообще, музыка и юмор всегда были неотъемлемой частью характера и тбилисцев, и самого города. Стоило пройти по любой улице пару сотен шагов, как обязательно из какого-нибудь окна слышались звуки фортепиано: детей обучали музыке в каждой пятой-шестой семье. Пусть недолго, пусть вопреки желанию ребёнка, но зато на всю жизнь закладывали элементарную музыкальную грамотность.
Принято говорить о своеобразном одесском юморе. Не знаю, как сейчас, но тбилисский юмор тех лет отличался неповторимым колоритом. Его невозможно передать только на словах, без выразительных жестов, чудесной пластики в каждом движении. Как принято говорить сегодня, «итальянцы отдыхают»!
Вот мужчина, с сыном примерно десяти лет, обойдя рынок и сделав все покупки, подходит к крестьянину, торгующему яйцами, и просит продать ему два яйца. Какие у него были соображения — может, кончились деньги, может, ему просто требовалось именно такое количество яиц, — не знаю. Продавец оторвал от газеты два клочка, скомкал их, завернул в каждый по яйцу, обеими руками, подчёркнуто торжественно, неповторимым движением протянул покупателю, демонстрируя доброжелательность, щедрость и готовность угодить, словно это настоящие яйца от Фаберже, и сопроводил свой жест следующей репликой:
— Пожалуйста, генацвале, на здоровье, дорогой! У тебя, наверно, свадьба, да?
О сплетнице или болтливом человеке обязательно скажут: «У него во рту лобио не замочишь».
Порой юмор звучал не так доброжелательно, но лишь когда это был ответ на обиду. Однажды моя одноклассница, красивая, уверенная в своей неотразимости девушка, шла по нашей улице. На углу трое мальчишек о чём-то оживлённо разговаривали, отчаянно жестикулируя. Увидев красотку, все трое вмиг замолкли, а когда она прошла мимо них, не удержались и выразили своё восхищение громкими, но вполне безобидными восторженными возгласами. Она обернулась, презрительно оглядела их и резко бросила:
Молоденькая учительница Аня — впервые в Италии! В стране своей мечты, в стране, которая для нее упрямо ассоциируется с романтикой и приключениями!И романтические приключения СЛОВНО БЫ ЖДУТ Аню… Вот только — романтики этой, на первый взгляд, вполне невинной, становится для нее ЧТО-ТО МНОГОВАТО!Красавец-итальянец разыгрывает АБСОЛЮТНО ШЕКСПИРОВСКИЕ страсти, а русский поклонник не уступает ему ни на йоту…От такого «полета» невольно хочется спастись, — и, как ни странно, спасение предлагает немолодой, серьезный бизнесмен, — явно «не герой романа» Ани!
«Пигмалион» по-русски…История Алексея, блестящего молодого врача из высокопоставленной семьи, решившего принять участие в судьбе тихой, скромной Юли, молоденькой вдовы, приехавшей в Москву на заработки и чудом вырвавшейся из когтей безжалостных сутенеров, жестокими побоями пытавшихся заставить ее стать «ночной бабочкой»…Поначалу Алексей просто испытывает жалость к Юле, которой намерен помочь пробиться в столице.Но чем сильнее он старается превратить «серую мышку» в уверенную в себе, целеустремленную красавицу, тем больших успехов достигает – и тем сильнее влюбляется в дело своих рук.Однако благодарность Юли к спасителю медлит превратиться в любовь – ведь она по-прежнему верна памяти мужа, погибшего в результате нелепого несчастного случая.Алексею остается только надеяться и ждать…
… Командировка в старинный волжский город.Для блестящей московской переводчицы Кати это — даже не работа, а приятный отдых.Посмотреть на местные достопримечательности…Разобраться, стоит ли продолжать затянувшийся, безрадостный роман…И — главное — ЗАБЫТЬ о том, что на свете существуют какие-то отношения с мужчинами, кроме РАБОЧИХ!!!Но — женщина предполагает, а Бог располагает.И именно в этом старинном городке на Катю обрушивается НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ.Страстная, отчаянная и НЕВОЗМОЖНАЯ любовь к женатому бизнесмену Андрею.
Юная наивная студенточка Таня «залетела» от красавца-каскадера — и с ужасом узнала, что ее избранник ЖЕНАТ — и попросту собирается использовать ее в качестве «суррогатной матери» своего ребенка.Таня с негодованием отвергает предложение «продать» свое дитя — и с гордостью принимает трудную долю матери-одиночки.Казалось бы, молодую женщину ждут только бедность и одиночество… но однажды в ее жизнь входит немолодой, обаятельный иностранец, когда-то безнадежно любивший ее мать…
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.