Фантариум - [7]

Шрифт
Интервал

Посудачив, девушки тактично замяли это дело, больше не напоминая о нем. Но когда появился Юрка, поначалу его приняли за новый фокус Милютиной. Однако стоило раз увидеть, как она возится с малышом, с какой ревностью следит за каждым, кто берет его на руки, как отпадало всякое сомнение в том, что ей подоспело быть матерью, что это уже всерьез.

Появился Юрка так неожиданно, точно девчата выдышали его в своих жарких безмужних снах или будто его и впрямь принес аист. По молчаливому уговору тайна рождения малыша никогда не обсуждалась, а любопытствующим со стороны закрывали рты, отрицая разные каверзные домыслы. Правда, нет-нет — да и пошутит кто-нибудь насчет Юркиного звездного происхождения, а после собственной шутки уже иными глазами смотрит на Люду Милютину, и ее полненькая стать, и ямочки на щеках кажутся необыкновенно привлекательными, достойными внимания не только земных, но и космических братьев по разуму.

Горластый, большеротый, с пушистыми глазами, малыш сразу понравился Фантариуму. С первым его вскриком вздрогнули девчата, прислушиваясь и настраивая свое будущее на этот голос.

Первый этаж праздновал победу над затяжной девичьей судьбой и, преисполненный ею, хлопотал по устройству Юркиного жилья: доставал деревянную кроватку, бегал за коляской, сосками.

Верхний поначалу с юной настороженностью смотрел на эту беготню, а потом и сам подключился к ней, накупил мальчишке погремушек, игрушечных зайцев и белок, а ползунков и пеленок столько набрал, что, когда их развешивали сушить, казалось, в доме живет дюжина Юрок.

Вскоре Фантариум превратился в единую многоглазую няньку. Малыша перебрасывали с этажа на этаж, забавлялись с ним, как с живой куклой, исподволь утоляя свое непроявленное материнство. Вдоволь наигравшись с ним, составили график по уходу за мальчиком, куда вписали и бабу Верониху, которой, однако, запретили носить ребенка в подвал, и бабка послушно нянчила малыша в комнате Милютиной, щедро осыпая его своей нерастраченной, уже усыхающей лаской и впервые пропетыми колыбельными песнями. Милютина вполне могла не отсиживаться дома, тем более что работала в Доме малютки, куда прихватывала малыша, если некому было возиться с ним. Но такое случалось редко — каждый ухитрялся уделить Юрке часть свободного времени, и когда ему подоспел ясельный возраст, все в один голос решили, что дитя домашнее и надо бы подержать его дома до детсада.

Кое-кто признавал Юрку Милютина плодом летних танцев. И это было правдой, но не истинной, а поверхностной, обманчивой, потому что родился он вовсе не от танцевального романа. В то же время, не будь по соседству танцплощадки, возможно, Милютина и не стала бы матерью. Она решилась на это после того, как надоело без толку переступать с ноги на ногу в ожидании, когда какой-нибудь скучающий курортник с видом благодетеля пригласит потоптаться на пятачке. Как правило, Милютину не приглашали, не было в ней броской яркости, как, скажем, в Клавке Шапкиной, и она, в общем-то вполне нормальная девчонка, начала думать о себе худо, а как стали года подкатывать к тридцати, и вовсе потеряла надежду на замужество. Но с появлением Юрки почувствовала себя человеком и теперь уже со снисходительной, всепонимающей и прощающей улыбкой смотрела вслед расфуфыренным девчатам, бегущим на танцы.

Вероятно, оттого, что с Юркой много возились, заговорил он рано, в девять месяцев, и первым его словом было — «мы».

— Мы! — восторженно орал он, лупя погремушкой по голове очередную няньку.

— Мы, конечно, мы, — подтверждала та. — Потому как у тебя аж пятнадцать мам. Но самая главная — Люда Милютина. И ты тоже Милютин. Запомни Милютин.

В десять месяцев Юрка уже топал и летел вниз по ступенькам в подвал Веронихи, ухватившись за хвост сиамского кота.

Одно плохо — рос Юрка без отца. И даже Зойка Рожкина, вечно бегающая в джинсах и мужской рубахе, плотно облегающей ее мощную грудь, не могла заменить его. Болтали, будто у Милютиной не было грудного молока, и, чтобы не бегать на молочную кухню в другой конец города, Зойка прикладывала Юрку к своим тяжелым, необъятным грудям, которые всем на удивление — ведь Зойка не рожала! — фонтанировали…

Так бы и текла жизнь в Фантариуме тихо-мирно, без шумных событий, если бы однажды не зашла во двор высокая блондинка с густо напудренным лицом и нахальными, тонко выщипанными бровями, и наделала такой переполох, что город потом целую неделю шумел.

— Эй, кто тут есть! — зычно крикнула блондинка, но поначалу никто не вышел — мало ли кто ходит, ищет квартиру.

— Эй! — крикнула блондинка. — Если не выйдете, разнесу этот паршивый дом!

Тут-то и выглянула Клавка Шапкина — кто это здесь разоряется? А блондинка на весь двор заявила, что в Фантариуме прячут ее сына и что она немедленно хочет забрать его.

Клавка спокойно растолковала ей, что, кроме Юрки, детей здесь нет, к сожалению. Тогда женщина попросила показать ей Юрку. Не подозревая ничего худого, Шапкина повела ее к Милютиной. В это время Зойка кормила малыша грудью своего нерожавшего тела, а Милютина стояла и любовалась им.

Как увидела блондинка Юрку, так и рванула к нему с хищным воплем. От неожиданности Милютина села, но затем метнулась к сыну, оттолкнула от него самозванку и крепко прижала его к себе.


Еще от автора Светлана Владимировна Ягупова
Твой образ

В книгу украинской писательницы вошли три повести, написанные в жанре социально-психологической фантастики. Внимание автора направлено на земной духовный космос. Обыденная реальность замешивается на фантастике не с развлекательной целью и не с замыслом чем-то изумить читателя, а для того, чтобы заново взглянуть на вечные ценности и проблемы нравственности.


В лифте

Ответственность перед природой и обществом, необходимость единения людей в самых необычных условиях — тема повести «В лифте».


Мутанты Асинтона

В книгу украинской писательницы вошли три повести, написанные в жанре социально-психологической фантастики. Внимание автора направлено на земной духовный космос. Обыденная реальность замешивается на фантастике не с развлекательной целью и не с замыслом чем-то изумить читателя, а для того, чтобы заново взглянуть на вечные ценности и проблемы нравственности.


Берегиня

Без навязчивой морали автор касается проблем духовного мира человека и сохранения окружающей среды в повести «Берегиня».


А вы не верили...

В 27 лет Рада Севернюк доказала, что микросущества, составляющие структуру почвы и есть те зёрна, из которых со временем восстанут все жившие на Земле поколения. Это открытие легло в основу новой науки — террорепликации.А началось всё в далёком детстве, когда Рада встретила в парке странного старика…


Контактер

Человечество ведет непрерывную экспансию, порабощая или уничтожая новые планеты. Главный герой, пойдя против власти, становится перед выбором: смерть или стать штрафником в этих войнах…


Рекомендуем почитать
Закон обратимости

В лесной сторожке молодой человек дважды увидел один и тот же сон о событиях времен войны, которые на самом деле происходили тогда на этом месте. Тогда он выдвинул гипотезу: природа записывает и хранит все события. В местах пересечения временных потоков наблюдатель может увидеть события из другого временного потока. Если найти механизм воспроизведения, станет действовать закон обратимости.


Время действовать

Сигом прилетел исследовать планету, очень похожую на Землю. Здесь есть море и берег, солнце и небо. Надо было работать, действовать, но сигом только сидел на берегу, смотрел на море и размышлял. Такое с ним случилось впервые.


Возвращение олимпийца

Несколько лет назад Владимир Левицкий сильно пострадал при пожаре. Он получил ожоги и переломы, а кроме того, ему раздробило рёбра, и врачам пришлось удалить у него правое лёгкое и часть левого. Теперь же он — неоднократный чемпион Европы по лёгкой атлетике и представляет СССР на международных соревнованиях. Возможно ли это?


Учитель

К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?


Ученик

К воспитателю пришел новый ученик, мальчик Иосиф. Это горбатый калека из неблагополучной семьи, паралитик от рождения. За несколько операций медики исправили почти все его физические недостатки. Но как исправить его тупость, его дикую злобу по отношению к взрослым и детям?


У лесного озера

Об озере Желтых Чудовищ ходят разные страшные легенды — будто духи, или какие-то чудища, стерегут озеро от посторонних и убивают всякого, кто посмеет к нему приблизиться. Но группа исследователей из университета не испугалась и решила раскрыть древнюю тайну. А проводник Курсандык взялся провести их к озеру.