Фамильный шрам - [3]

Извольте получить депешу

И не сочтите за невежу».

Читает женщина письмо,

Дрожит бумага с вензелями.

Молилась ночь под образами,

И вот оно пришло само.

«Сегодня, дети, ваш отец

Домой вернется наконец!»

Девчонки кинулись в объятья

Счастливой матери своей.

«Уж лучше б это были братья, —

Подумал он, став чуть храбрей. —

Наверно, что-то спутал маг,

А, может, мне иной был знак,

И новый галс по воле рока[44]

Судьба взяла еще до срока?»

Пацан растерянно смотрел

На женщину с веселым взглядом,

И быть хотелось с нею рядом,

Как страннику морских новелл.

Дороже верности и чести

Нет ничего, хоть мир изъезди.

Часы с веселым перезвоном

Сыграли четко старый вальс.

Пастушка в платьице червонном[45]

Возникла, за стеклом кружась.

Двенадцать раз наполнил залу,

Что подобает ритуалу,

Солидным голосом Modis,[46]

Как будто выступал на бис.

И с «Петропаловки» мортира,[47]

Исполнив царственный указ

Отметить полдень всякий раз,

Гремит по воле канонира.

Столица, как и вся страна,

Своим традициям верна.

«Ну, здравствуй, здравствуй, дорогой!»

Объятья, слезы заблестели.

Девчонки шустрой мелюзгой

Снуют вокруг морской шинели.

«Лексей Лексеич! Адмирал!» —

Старик восторженно шептал.

Уж в залу высыпала челядь

Известие сие проверить.

Лишь паренек, потупив взор,

Открыто посмотреть боится,

А вдруг у них не схожи лица?

Ведь это будет приговор.

Но шрам, как будто от кинжала,

Был на щеке у адмирала.

* * *

Глава IV

«Наслышан о твоих успехах, —

С усмешкой молвил адмирал. —

Год не прошел как я уехал,

А ты уж пишешь мадригал».[48]

Алешка покраснел безмерно,

Клянет себя, что вышло скверно.

Но разрешил все жест отца,

Он с нежностью обнял юнца.

«Не в том беда, что ты доверил

Бумаге пламенный секрет,

А в том, что плакался в жилет,

Когда заржал какой-то мерин.

Честь не перчатка, чтоб марать,

Сражайся, хоть один – на рать».

Такой короткий разговор,

Без лишних слов и причитаний,

Но просиял у парня взор,

И след исчез пустых терзаний.

«А ты участвовал в дуэли?»

Отец кивнул. «Что, в самом деле?» —

«Но это тайна не моя,

Ведь в ней замешаны князья». —

«Ну, расскажи же, право слово.

Клянусь хранить ее секрет». —

«Не торопись давать обет,

Ведь это не «отдать швартовый»».

Но пыл у парня не угас,

Отец решился на рассказ.

«Князь Оболенский был влюблен

В танцовщицу из «Мариинки»,[49]

С портретом маленький кулон

Ей подарил на вечеринке.

Завистница в день карнавала

У девушки кулон украла

В надежде на большой скандал,

Чтоб Оболенский пострадал.

Ту вещь отдала лейтенанту,

Известному в своих кругах

По кличке «Жоржик-вертопрах»,[50]

Картежнику и дуэлянту.

Тот проигрался и на кон

Поставил краденый кулон».

«Ему досталось поделом?» —

Алешка сжал свои ладони.

«Я вистовал за тем столом[51]

И распознал портрет в кулоне…»

Тихонько щелкнул портсигар,

Как друг, что думать помогал,

И струйка призрачного дыма,

Не торопясь, скользила мимо.

«Ты вызвал Жоржа на дуэль?»

Алешкины глаза горели,

Он был взволнован, на пределе,

Как будто в нем буянил хмель.

Героями чужих баталий

Мы мним себя из-за регалий.

«Дуэли были под запретом, – [52]

Вздохнул протяжно адмирал. —

Жорж в поединках был эстетом,

И только шпагу обнажал».[53]

«Но ты же вызвал подлеца?»

Алешка глянул на отца.

«Наутро мы дрались на пляже,

Подальше от дворцовой стражи.

Я дважды ранен, он убит,

А след клинка ношу поныне,

Послание моей гордыне —

В то утро не был я побрит.

Не миновать бы трибунала,

Да, княжье слово оправдало».

«Так вот откуда этот шрам!»

Мальчишка в восхищеньи замер.

«Ведь это гордость, а не срам,

Отметка за крутой экзамен».

Остывший пепел горкой серой,

Как будто времени был мерой,

Им намекал, что, мол, пора,

Все остальное мишура.

«Хочу, чтоб ты запомнил крепко, —

Сказал спокойно адмирал, —

Молчать ты слово нынче дал

О тайне царственного предка.

И не смотри, что ты безус,

Прибавит годы этот груз».

«Отец, я слово дворянина…» —

Юнец запнулся в тот же миг,

Поняв, что в роль чужого сына

Он так негаданно проник.

Чужая честь, чужая тайна,

Хоть и открытая случайно,

Невольно сердце обожгло,

Как будто он затеял зло.

«Ну, полно! Что ты в самом деле?

Меж нами клятвы ни к чему,

И верность слову своему

Ты твердо сохранял доселе».

В коротком русском слове «честь»

Глубокий смысл. Тому бог весть.

«И помни, милый, не случайно

Ты носишь имя Алексей.[54]

Сокрыта в нем простая тайна —

Защита, смысл жизни всей.

Чтоб дом наш не постигли беды,

Сражались прадеды и деды,

И каждый звался Алексей,

Защитник, а не фарисей.[55]

Тебе начертано судьбою

Таким же воином скоро стать,

Не поворачивая вспять,

Всегда вперед, готовым к бою.

Узнав свое предназначенье,

Не распыляйся на влеченье».

Они сидели в кабинете,

В объятьях гулкой тишины,

И тень от кресла на паркете

Уткнулась в плинтус у стены.

В раздумьях черное пятно

Застыло, словно мудрено

Ему на белое взобраться,

Хотя они по сути братья.

Две стороны одной медали.

Счастливцам – радость, павшим – зло.

Но одному вот повезло,

И все его добром назвали.

Лишь на востоке грани мнимы,

Там инь и янь неразделимы.[56]

* * *

Глава V

В огнях купался Питер томный,

Вознесший роскошь до небес,

Как перстень на руке нескромный

У мужика, что валит лес.

В надменном свете царских окон,

Где бриллиант, вплетенный в локон,

Сверкал мазурке легкой в такт

Среди мундиров, шпор и шпаг,

Дворцовой площади равнина

Фасадом Зимнего дворца,