Эйсид-хаус - [86]
– АХ ТЫ ГРЯЗНЫЙ БАНДИТИК! АХ ТЫ ДЕРЬМЕЦО! ЧУУУДЕСНО… – вопила она.
Старая добрая работа языком никогда не подводит. Ни на что больше шотландский язык все равно не годится. Я подумал о ее дочерях и выплеснул в нее малафью.
Интересно, позовет ли она меня снова на чай?
13
Свадьба
Мэй держалась так, как будто ничего не произошло, если не считать того, что периодически одаривала меня кокетливой улыбкой и специально задерживалась у ксерокса, чтобы ласково потрепать меня по заднице.
Я был немного озадачен и раздосадован всем этим. Что за безумие!
Через неделю после моего выступления с Мэй под дверь просунули почтовое приглашение. Оно гласило:
ТОММИ И ШЕЙЛА ДЕВЕННИ
приглашают Вас на бракосочетание
их дочери
Мартины
и
мистера Рональда Диксона
в субботу, 11 марта 1994 года, в 3 часа дня
в приходской церкви Друмбре, Эдинбург,
и на последующий банкет
в отеле «Кэпитал», Фокс-Коверт-роуд.
Я бросил приглашение на тумбочку у кровати. Это произойдет в следующем месяце. Ровно через месяц Ронни будет женатым мужчиной, хотя потенциальные препятствия, стоявшие на пути этого события, не поддавались логическому осмыслению.
Через пару дней мне позвонила Тина. Меня подмывало обрушить на нее поток поздравлений, но я наступил на горло собственной песне – а вдруг мероприятие уже отменили. Вся эта затея покоилась на довольно зыбком фундаменте.
– Брайан?
– Да.
– Это Тина, узнаешь?
– Тина! Клево! Как дела? Я получил приглашение. Великолепно! Как Рон?
На другом конце линии наступило тяжелое молчание. Затем:
– Ты хочешь сказать, он сейчас не у тебя?
– Что… Нет. Я не виделся с ним целую вечность.
На этот раз пауза была еще дольше.
– Тина? – переспросил я, гадая, не бросила ли она трубку.
– Он сказал, что хочет с тобой повидаться. Попросить тебя быть свидетелем на свадьбе. Хотел попросить это при личной встрече, так он сказал.
– Черт… да ты не беспокойся о Ронни, Тина. Должно быть, он задержался в пути. Наверное, он немного взволнован из-за свадьбы и всего такого, понимаешь? Он объявится.
– Да уж лучше бы объявился, черт возьми! – резко бросила она.
Он появился через три дня, когда я только-только вернулся с работы, ел сэндвич с беконом и смотрел с Дарреном шестичасовые новости. Мы грязно ругались всякий раз, когда ненавидимые нами люди, а это каждый второй, появлялись на экране. Эврил читала журнал. Она поднялась, чтобы ответить на звонок в дверь.
– Брайан, там к тебе кто-то пришел, – сказала она. – Какой-то шотландский парень… он, похоже, немного не в себе.
Сзади нее, сгорбившись, плелся Ронни, явно убитый транками. Я даже не попытался спросить его, где он пропадал. Потащил его наверх и дал вырубиться на полу. Затем позвонил Тине и сказал ей, что он приехал. Потом спустился в гостиную и сел на диван.
– Твой друг? – спросила Эврил.
– Да, это тот парень, который женится. Хочет, чтобы я был свидетелем у него на свадьбе. Видать, путешествие выдалось крайне изнурительным.
– Посмотри на этого гнусного мудака Лилли[70], – прошипел Даррен при виде этого политика на экране. – Хотел бы я добраться до этого говнюка и отрезать ему, нахер, яйца. Затем я бы впихнул их ему в глотку и зашил бы рот, чтобы он их был вынужден проглотить… Проклятый убийца детей!
– Это ужасно, Даррен, – простонала Эврил. – Ты ничем его не лучше, если вот так вот думаешь.
Она поглядела на меня, моля взглядом о поддержке.
– Нет, Даррен абсолютно прав. Таких больших паразитов-эксплуататоров просто необходимо уничтожить, – заметил я и, вспомнив Малькольма Икса, добавил: – Любыми возможными средствами.
Я почитывал биографии черных американских радикалов. Биография Малькольма Икса оказалась интересным чтивом, но «Вовремя» Бобби Сила, равно как и «Отмороженный» Элдриджа Кливера, были куда занимательнее[71]. Но моей самой любимой стала «Соледадский брат», однако я не мог вспомнить, кто из братьев Джексонов, Джонатан или Джордж, написал ее на самом деле. Наверное, автором был все-таки Майкл[72].
Даррен потряс кулаком у меня перед носом:
– Вот разница между мной и этими долбаными болтливыми говнюками-социалистами. Я не хочу вышибить тори, я хочу видеть их мертвыми, мать их. Если я просто покупаю билет на автобус, это абсолютно не значит, что я часть системы. Анархист с билетом на автобус по-прежнему чертов анархист. Вся ненависть – государству!
– Ты болен, Даррен, – покачала головой Эврил. – Насилием ничего не добьешься.
– Но приятно все же посмотреть на полисмена с раскроенной башкой, согласись, – вставил я.
– Нет, это не так. В этом совсем нет ничего приятного, – ответила она.
– Да ладно, Эврил, будет тебе. Не хочешь же ты сказать, что не радовалась, когда видела фотографии этих гадских мертвых душ, напуганных до усрачки у груды булыжников после взрыва в Брайтоне? Теббита и прочих?[73]
Я хорошо все это помню. Когда о взрыве объявили по телевизору, отец сказал:
– Ну наконец кто-то вдарил по этим ублюдкам, давно пора.
И я помню, как гордился им, как восхищался.
– Мне не нравится видеть чье бы то ни было страдание.
– Это все очень хорошо как абстрактный моральный принцип, Эврил, теоретизирование за кофейным столиком, но нельзя отрицать то доподлинное, ничем не мотивированное удовольствие, какое испытываешь, наблюдая страдания правящего класса.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».