Эйсид-хаус - [66]
Я вернулся к моему старику, таща на горбу переносной телевизор, который держал в парке. Дерек лежал в отрубе на моей постели. Какого черта он там делает?
Когда я подошел, чтобы тряхнуть его, то увидел, что он стоит в дверях. Либо здесь два Дерека, либо в моей постели не он. Оба предположения казались в равной степени вероятными, учитывая мое нынешнее состояние.
– Что это? – спросил я Дерека у двери, указывая на возможного Дерека в постели.
– Это Ронни. Он искал тебя. Убит в хлам транками. Я затащил его сюда, чтобы отец не увидел. Сам знаешь, как он относится к наркотикам и всему такому.
– Хорошо, спасибо. Этот бесполезный мудак Ронни. Я дам ублюдку выспаться.
Ронни лежал в отрубе много часов. Я никак не мог его растормошить. Когда я собрался залезть в постель, то свалил его на пол и набросил сверху одеяло.
На следующее утро я паковался для поездки в Лондон. Ронни очухался, когда я уже закончил.
– Тяжелый день выдался вчера, Рон? – спросил я.
– Хуевый, – ответил он, указывая на свою голову.
Мыслями я был уже в Лондоне.
5
Спидометр зашкаливает
Меня все еще держит со вчерашнего вечера; или вчерашний вечер все еще продолжается, не знаю, сколько там натикало, да и кого это колышет, потому что Симми поставил шары в треугольник и заказал «Гиннес» и пинту биттера, а старый Гарри сказал: «Чертов джок опять нажрался». Тут Симми крепко обнял сварливого старого козла, поднял его и усадил на стойку, а Ви, белыми дряблыми руками подперев свое мрачное, злобное, одутловатое лицо, сказала, что прошлым вечером я был совсем не в себе. Я был зол на Симми, какого-то хрена решившего, что я хочу играть с ним в долбаный пул, как будто нет ничего естественнее…
Ах ты, мудачье.
Черт… Кажется, сейчас карри попросится из моего желудка на выход. Я не знал, то ли плевать, то ли глотать, то ли жевать, и тут Симми разбил выставленные шары… Он глядел на мое красное, потное, дергающееся лицо и объяснял свою концепцию…
– Движущая сила. Движущая сила, здоровяк, вот в чем все дело. ДВИ-ЖУ-ЩА-Я СИ-ЛА. Нужно управлять этой волной, следовать приливу и использовать его весь без остатка, пока тебя несет. Движущая сила. Когда она работает на тебя, ее просто нельзя игнорировать.
Симми обычно базарил на нашей квартире с Клиффом. Клифф читал «Индепендент». Оттуда они и черпали свой словарный запас, обычно со спортивных страниц.
Я направил удар в левую боковую лузу. Неплохая попытка. Симми одобрительно стукнул по линолеуму толстым концом кия.
– Отлично сыграно, дружище! – воскликнул он.
– Да какая движущая сила, ебать-копать, это все спид, который мы вдыхаем, вмазываем и кидаем на кишку уже сутки напролет, и когда я покончу с этим, наконец образумлюсь, то скажу, мол, хватит, долбоебы, мы отрываемся уже несколько дней подряд, то есть не дней, а чертовых недель, вернее, месяцев, долбаных месяцев.
Симми на это ответил так:
– Тем не менее, дружище, скажу тебе, что на той неделе мы с тобой пизданем на запад города. Прямо на двести седьмом автобусе по Аксбридж-роуд. Не слезаем на Илинг-Бродвее и не зависаем в Шепердс-Буше. Прямо на запад. Клубы и женщины. Никаких компромиссов. Никаких уступок.
Он начал насвистывать «Стены Дерри»[46].
Чувак отвлек меня, и я лажанул с легким шаром в среднюю лузу. Слишком озабоченный, чтобы точно направить желтый.
А ведь именно этот мудак всегда херит поездку на запад, именно он заставляет нас зависать в Илинге или Буше, пока у нас не снесет крышу. Для него это все в порядке вещей. Он толстый, уродливый, тупой, самонадеянный, хитрожопый ханжа-неудачник, ублюдок-гунн[47] с никуда не годным херком и мордой, испещренной оспинами, рубцами, кровоточащими нарывами, а на голове у него эти жесткие курчавые волосы, типичные для гуннов, как будто пересаженные с чьего-то лобка, а из его огромной жопы сочатся фекальные массы. Словом, шансов подцепить женщину, не выглядящую так, словно она может есть помидоры сквозь теннисную ракетку, у него ноль. Как же он омерзителен! И проблема, что этот урод мешает мне склеить кого-то стоящего, а квартира у него такая же засранная, как и он сам, повсюду стопки грязных тарелок и разбросаны картонки из-под китайской жрачки навынос и обертки от рыбы с картошкой, а что до его комнаты, ну, чтобы застелить его кровать, надо сперва вызвать дезинсекторов. Потом там еще этот мудак Клифф и его чертовы носки, валяющиеся в прихожей перед его комнатой и провонявшие всю квартиру. Даже эти наши знакомые чиксы из дома напротив, Назним, Пола и Анджела, теперь уже не заходят к нам дунуть, так что как же мне пригласить туда кого-то? А ведь это я и подкатил к ним с моим классическим прогоном:
– У меня день рождения в один день с Иэном Кертисом, Линдой Ронстадт[48] и Тревором Хорном. Знаете Тревора Хорна? «Видео убило радиозвезду»? «Жизнь в эпоху пластика»?[49] Он был одним из крупнейших поп-продюсеров восьмидесятых.
Как можно обломаться с подобными прогонами? Но вот я обломался, потому что чиксы связывают меня с этим идиотом. Теперь они не хотят, чтобы я к ним заходил, ведь Симми тогда притащится следом и будет всех доставать. Но мне кровь из носу надо пойти туда, чтобы передохнуть от этой квартиры, от вездесущего запаха кошачьего сральника, переполненного кошачьей мочой и дерьмом. Зверь не виноват, хоть и гадит повсюду. Симми давно должен был с ним разобраться, тот рвет обои, занавески и диван. Но Симми все твердит, что кошки гигиеничные существа и ловят мышей… Я бы лучше торчал в квартире своего старика, зависал бы лучше в парке, а они ведь даже не уволили меня; по крайней мере, это хоть работа…
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.