Эйсид-хаус - [64]

– Играть роль в поддержании человеческого общества…

– Ты не в себе, сынок, чертовски не в себе! На чем ты?

Акула. Океан для плавания, целый океан. Две трети земной поверхности – странствуй не хочу. Более того, он может плавать на разной глубине, так что возможности почти безграничные. Бесконечный выбор в океане – а этой твари приспичило заявиться на сушу, причем именно на тот клочок суши, где я. Не могу вынести соседства с этим созданием.

Я двинулся мимо него, прочь из дежурки, прочь из этого парка.

– Гарленд узнает об этом! – заорал он.

Ну и хрен-хрен-хрен-хрен с вами, говнюки.

Фишка с Башней Монпарнас[44] в том, что она воплощение дурновкусицы, в натуре грязная и неказистая. Впрочем, это удивительное сооружение, но в неправильном городе и на неправильном континенте. Очень новосветская постройка, но она находится в Париже и потому ни на кого не производит впечатления. Лувр, Опера, Триумфальная арка, Эйфелева башня – люди восхищаются этим дерьмом, пардон, этими великолепными сооружениями. А на Башню Монпарнас всем насрать. Но дело в том, что с ее смотровой площадки открываются восхитительные виды Парижа.

Мы сидим вдвоем в ресторане на верху башни. Отвратительный ресторан с задранными ценами, безвкусным декором и скудной кухней. Но мы счастливы здесь, потому что мы вместе. Мы обошли по кругу смотровую площадку с ее огромными стеклами, грязными и в отпечатках ладоней. Мусор, гниющие объедки, окурки скидываются за радиаторы под перилами, опоясывающими площадку. Больше всего нас впечатлили фотографии Башни Монпарнас на различных стадиях постройки, от закладки фундамента до отделочных работ. Но даже эти прекрасные снимки поблекли от солнца. Вскоре на них уже ничего нельзя будет разглядеть.

Хотя мне плевать на грязь и копоть, потому что мы вместе и это прекрасно. Я не могу думать о парках. Единственная реальность – тексты и образы. Я говорю ей, что написал о ней стихи, когда дежурил в парке. Она просит меня их прочесть, но я не могу вспомнить.

Она встает из-за стола и говорит мне, что хочет спуститься. Пешком через все эти этажи. Выходит из ресторана и шагает вниз по лестнице, к пожарному выходу.

– Пойдем, – говорит она, исчезая в темноте.

Смотрю ей вслед, но не могу ничего разглядеть, только слышу ее голос.

– Пойдем! – кричит она.

– Не могу! – кричу в ответ.

– Не бойся, – говорит она.

Но мне страшно. Оборачиваюсь к окнам, к свету. Там светло, а она пытается затащить меня во тьму. Я знаю, что если последую сейчас за ней, то ни за что не смогу ее догнать. Там внизу не нормальная темнота, не оттенки темного, а омерзительная кромешная, без единого проблеска, чернота. Снова оборачиваюсь, иду назад к бело-желтому свету. Там внизу, кроме ее голоса, были и другие. Голоса, не имевшие к ней ни малейшего отношения, но имевшие о-го-го какое отношение ко мне. Голоса, которых я не могу вынести; слишком безумно.

Захожу в лифт. Двери закрываются. Нажимаю кнопку первого этажа; сорок два этажа вниз.

Лифт не шелохнулся. Пытаюсь открыть двери, но их как будто заело. Мне становится не по себе. Ноги словно вросли в пол. Такое впечатление, что здесь повсюду раскидана жевательная резинка. Липкие ошметки розовой жвачки пристали к подошвам ботинок. Гляжу вниз на пол лифта. Он начинает разбухать. Кажется, будто покрытие пола запузырилось. Мои ноги погружаются в него, затем словно проходят насквозь. Я медленно проваливаюсь сквозь пол лифта, покрытый розово-прозрачной растягивающейся пленкой, – единственным, что отделяет меня от падения в эту темную шахту и от смерти.

Но пленка не рвется; она по-прежнему растягивается. Гляжу вверх и вижу, что я медленно опускаюсь из дыры в полу лифта. Этаж 41 40 39 38

Затем я начинаю ускоряться, а мимо со свистом проносятся огромные белые цифры, обозначающие этажи: 37 36 35 34 33 32 31 30 29 28 27 26 25 24 23 22 21 20 (движение снова замедлилось, мой пузырь все еще держит, спасибо, твою мать, господи).

19 (завис в неподвижности, мои жвачные путы не толще веревки и невероятно растяжимые).

(затем снова движение, снова быстрое движение.) 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 7 6 5 4 3 ООО НЕЕЕТ!!! 2 1–1 -2 -3 -4 -5 -6 -7 -8 -9 ЧТО ЭТО ЗА ХУЙНЯ? – 10–11 -12 -13 -14 -15 -16 -17 -18 -19 -20 -21 -22 -23

По-прежнему скольжу вниз, застряв в пленке жевательной резинки. Я теперь на минус -82 -83 -84 -85 -86 -87 -88, и на -89 мои ноги мягко касаются земли. Такое впечатление, будто приземлился в другом лифте. Без крыши. Провожу рукой над макушкой, и растяжимая жвачкоподобная нить со щелчком лопается.

Мое тело покрыто этой розовой пленкой, облеплено ею с головы до пят. Она разъела мою одежду, просто растворила ее, но в реакцию с кожей не вступила. Покрыла ее как второй слой, плотный защитный слой. Я, наверно, похож на манекен. Голый, но уязвимым себя не чувствую. Я чувствую себя сильным.

Судя по стрелке на панели лифта, минус 89-й этаж был последним. Больше двух третей этого здания располагалось под землей. Я закопался, должно быть, на сколько-то миль – ну, ярдов или метров.

Ступаю из шахты наружу. Дверь лифта, казалось, исчезла, и я просто выхожу на минус 89-м. Я по-прежнему внутри некоего сооружения, и хотя стены шевелятся и дышат, оно все-таки кажется огромным подвалом, как и положено. Совершенно пустым на первый взгляд. Гигантские бетонные колонны поддерживают это странное сооружение, рукотворное и в то же время органическое.