Эйсид-хаус - [25]
В офисе, где он работал, его прозвали Видеомалышом, но называли так только за его спиной. Настоящих друзей у него не было, на контакты он не вдохновлял. И не то чтобы Иэн Смит, Видеомалыш, был неприятен или агрессивен – просто совсем необщителен. Хотя он проработал в Муниципальном отделе планирования четыре года, большинство коллег знали о нем немного. Он почти не общался с ними и ничего о себе не рассказывал. А так как интереса к сослуживцам Смит не проявлял, они отвечали ему взаимностью, не обращая особого внимания на эту скромную персону и не усматривая ничего загадочного в его молчании.
Каждый вечер Смит брал от двух до четырех кассет в видеопрокате, мимо которого проходил по пути домой с работы. Сколько именно кассет – это зависело от того, что шло по телевизору, а выбор был большой, с учетом подписки на спутниковые каналы. Вдобавок он состоял в нескольких видеоклубах, специализировавшихся на старых, редких, иностранных, артхаусных и порнографических фильмах, недоступных в обычном прокате, но указанных в «Хэллиуэлле». Обеденный перерыв он обычно проводил, составляя расписание предстоящих просмотров, и, раз составив такое расписание, никогда от него не отклонялся.
Еще Иэн Смит иногда смотрел футбол по «Скай спорт» или мыльные оперы, но только чтобы убить время, если не удавалось найти ничего стоящего на «Скай муви ченнел», в видеопрокате или среди пришедшего по почте. Он всегда держал при себе самый последний «Кинопутеводитель Хэллиуэлла», неизменно отмечая желтым маркером каждый просмотренный фильм, а также давая картинам свой собственный рейтинг по продвинутой шкале от 0 до 10. Вдобавок он завел записную книжку, чтобы фиксировать самые новые поступления, еще не включенные в его «библию». Каждый раз, как выходило новое издание «Хэллиуэлла», Смит переносил туда свои прежние пометки, а старое издание выбрасывал. Его часто тянуло заняться этим приземленным делом в обеденный перерыв. Теперь уже очень немногие фильмы оставались неоптиченными.
Время как расширенное понятие, за пределами ежедневной рабочей рутины, просмотра фильмов и сна, стало несущественным для Смита. Стремительно летевшие недели и месяцы не могли быть размечены переменами или событиями в его жизни. Он, можно сказать, абсолютно контролировал тот узкий процесс, к которому свел свое существование.
Иногда все же Смит в кои-то веки отвлекался от фильма и был вынужден размышлять о своей жизни. Так случилось во время просмотра «Безумного Макса под куполом грома». Этот фильм стал разочарованием. Первые две картины про Макса были низкобюджетной культовой классикой. Сиквел же являлся попыткой обтесать Макса по-голливудски. Фильм с трудом удерживал внимание Смита, которое ночью всегда слабело, чем позже, тем явственнее. Но нужно было досмотреть до конца; еще одна галочка в его книге, и там не так уж много осталось. Сегодняшний фильм его утомил. Рефлексия была Смиту не свойственна, но когда он уставал, те мысли, которые он обычно подавлял, могли просочиться в область сознательной активности головного мозга.
Жена бросила его почти год назад. Смит сидел в кресле, пытаясь позволить себе ощутить утрату, боль, но этого ему не удавалось. Он ничего не чувствовал, кроме смутной неловкости и вины оттого, что не испытывает никаких чувств. Он думал о ее лице, о сексе с ней и, возбудив себя, занялся минимальным онанизмом и все равно не ощутил ничего, кроме соответствующего спада физического напряжения. Будто жена существовала лишь как мимолетный образ в его сознании, неотличимый от тех образов порнографического кино, которые помогали ему достичь разрядки. Он никогда так просто не достигал оргазма, когда действительно был с ней.
Иэн Смит заставил себя снова сосредоточиться на фильме. Что-то в его сознании словно обрывало цепь размышлений, прежде чем они причинят ему неудобство; своего рода психический контроль качества.
Смит не любил говорить о своем хобби на работе, да и вообще не очень любил говорить. Но как-то раз в офисе Майк Флинн застал его с «Хэллиуэллом» и, видя, как он судорожно работает маркером, сказал что-то, чего Смит толком не разобрал, зато услышал иронический смех своих коллег. Взволнованный, он, к собственному удивлению, начал, нехарактерно и почти безотчетно, лепетать о своей страсти и ее размахе.
– Ты, должно быть, без ума от видео, – сказала Ивонна Ламсден, вопросительно поднимая брови.
– Всегда любил кино, – кивнул Смит.
– Скажи мне, Иэн, – спросил Майк, – что ты будешь делать, когда посмотришь все перечисленные фильмы? Что будет после того, как ты отметишь абсолютно все?
Эти слова тяжело ударили Смита прямо в грудь. В голове у него помутилось, сердце бешено застучало.
«Что будет после того, как ты отметишь абсолютно все?»
Джули оставила его, потому что считала скучным. Она отправилась автостопом по Европе с приятелем нетвердого морального облика, и Смит слегка недолюбливал этого приятеля как дополнительный фактор в распаде его, Смитова, брака. Утешало только воспоминание о том, как Джули хвалила его сексуальную мощь. Ему всегда было сложно кончить во время полового акта, а она испытывала оргазм за оргазмом, часто вопреки себе самой. Потом Джули неизменно терзалась из-за своей неспособности доставить мужу это удовольствие, которое превыше всего. Врожденная неуверенность побеждала здравое мышление, и Джули начинала искать проблему в себе; ей и в голову не приходила та простая истина, что человек, за которого она вышла замуж, был аномалией в плане мужской сексуальности.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.