Еврейские народные сказки. Том III. Сказки евреев арабских стран - [32]

Вот почему я скажу, если ты пословицам веришь:

В мае, народ говорит, замуж идти не к добру.

Овидий пытается осмыслить ритуал и его название. Он считает эту практику древней (ritus erit veteris) и говорит о закрытии храмов в эти дни как об обычае предков (veteres). Овидий предполагает, что изначально ритуал проводился в честь смерти Рема и назывался «ремурии», а название «лемурии» получилось путем замены звука «р» на звук «л». В то же время он возводит это название к термину lemures, означающему «молчащие души» (animas silentum). Согласно Овидию, то, что в это время нежелательно жениться, связано не с почтением памяти мертвых, а с соображениями осторожности. Май неблагоприятен для свадеб.

Лемурии в Риме не были публичным ритуалом, в отличие от зимнего праздника мертвых — фералий. Согласно Овидию, это был домашний ритуал, проводившийся каждой семьей отдельно. Исследователи-компоративисты XIX в. считали, что этот ритуал был призван умиротворить демонов и скитающиеся души мертвых и являлся способом выживания в эпоху, когда «страх демонов и мертвых был велик в сознании людей» [40]. Этот обряд имеет аналоги в верованиях и ритуальных практиках традиционных культур по всему свету. Возможно, римляне позаимствовали его у «тех народов, которые раньше населяли эту территорию» [41]. Да и сам Овидий, называя этот обряд «древним», подчеркивает, что ему самому он не очень понятен; возможно, он также считал этот обряд привнесенным извне. Этому предположению, приписываемому Овидию, следуют и современные исследователи, которые пытаются отнести лемурии к другой культуре или другой страте римского общества, а не к патрициям, верования и ритуалы которых наиболее известны.

Во II в.н. э. (то есть по меньшей мере через 200 лет после Овидия), как свидетельствует приведенное выше высказывание р. Йоханан бен Пури, сфират га-омер и, соответственно, Лаг ба-Омер, не являлись временем траура, как стали считать позднее, но были неблагоприятным и зловещим периодом, поскольку они ассоциировались с мертвыми и судом над ними [42]. Почему библейское время урожая стало в постбиблейский период связываться с болезнями, смертью и демонами, можно только гадать. Вполне вероятно, что римская культура, с которой еврейское общество к тому моменту было знакомо уже более 300 лет, могла повлиять на этот процесс. Но поскольку римская культура была крайне эклектичной, с той же вероятностью можно предположить и обратное: что эти представления и ритуалы циркулировали по Ближнему Востоку и в более ранний период и способствовали появлению римского культа мертвых. Тематически обычаи почитания святых около их могил подкрепляют данную точку зрения, поскольку эти празднования ассоциируются с мертвыми, но со временем из защитных ритуалов они превратились в веселые празднования.

Лаг ба-Омер

Лаг ба-Омер — уникальный день в календаре еврейских праздников, до сих пор находящийся в поисках своей причины. Привычные традиционные объяснения, почему этот день является праздником, не соответствуют ни форме, ни местам его празднования. Другими словами, Лаг ба-Омер — это пример несоответствия между мифом и ритуалом, тот случай, когда нарратив не подкрепляет ритуал. Он не упомянут в Танахе как праздничный день. Его истоки «покрыты тайной, ученые не знают, почему он празднуется, традиционные еврейские источники, если и упоминают его, спорят о том, как он должен праздноваться. Он не встречается ни в раввинистической литературе, ни в литературе гаонов, ни в литургике, и для него не существует синагогального ритуала» [43]. На протяжении всей еврейской истории те, кто наблюдал его празднование, те, кто в нем участвовал, а также раввинистические, мистические и современные авторитеты пытались объяснить эту уникальность, установив соответствие между историями о Лаг ба-Омере и порядком его празднования в Земле Израиля и в диаспоре.

Вероятно, Лаг ба-Омер становился главным днем для посещения могил святых как в Земле Израиля, так и в диаспоре постепенно, однако у нас почти нет свидетельств о том, когда появилась эта традиция. Некие аналоги находятся в исламском мире: «До середины XIII в. сирийские зияры были индивидуальным путешествием, в которое пускались вместе с членами семьи, друзьями или соучениками» [44]. Эти празднования, происходившие спустя тысячелетие с лишним после Овидия, больше напоминали описываемые им в «Фастах» лемурии, чем паломнические празднества, характерные для еврейского и исламского общества.

Лаг ба-Омер приходится на период между двумя паломническими праздниками, Песахом и Шавуотом. Еврейская традиция как в библейский, так и в постбиблейский период воспринимает эти праздники и время между ними как единое целое, не разделяя их. Библейский текст обычно представляет паломнические праздники как один, состоящий из трех частей (Исх. 23:14–17, 34:22–24), а дату Шавуота как зависящую от Песаха, с которого отсчитываются пятьдесят дней (Лев. 23:15–16; Втор. 16:9-10). Восприятие этих праздников в целостности свидетельствует о том, что они были связаны между собой в культуре; соответственно, изменение какой-либо одной части могло повлечь изменение других.