Евней Букетов - [66]

* * *

После первых дней знакомств Евней Арыстанулы всерьез призадумался о том, куда попал, как и с кем придется поднимать новый научно-исследовательский институт в Центральном Казахстане. И чем больше он размышлял, тем острее чувствовал себя человеком, приблизившимся к самому краю пропасти. Все более убеждаясь в своем бессилии что-либо изменить, он стал жалеть, что переехал сюда, легко поддавшись на уговоры президента Академии наук… Но ведь теперь ему обратной дороги в Алматы нет. «Самое важное для ученого, — говорил великий естествоиспытатель Чарлз Дарвин, — это бесконечное терпение». Поэтому остается лишь один выход: работать не покладая рук, были бы добровольцы, желающие вместе тянуть эту лямку…

Букетов устроил общее собрание всех научных сотрудников института.

— Уважаемые коллеги, раз мы носим престижное звание академического института, у нас не должно быть никакого разграничения исследовательских тем на большие и малые, все они важны и нужны. Как первый руководитель вверенного мне НИИ, должен предупредить вас, что я буду всегда отдавать предпочтение тем темам, которые способны решать проблемы производственных комбинатов. Учтите, это требование жизни. Значит, отныне не будем попусту тратить драгоценное время на проверку химических реакций, давно описанных в учебниках. И такое времяпрепровождение, скажу прямо, отныне не будет считаться научной работой, соответственно, не будет за это и зарплаты. Это — во-первых… Второе, структура института — все отделы, лаборатории сохраняются без изменений. Электрохимия, металлургия чугуна и стали, геологическая разведка, добыча руды и обогащение, химия органического синтеза и процессы коксования по-прежнему остаются объектами ваших исследований; лаборатория огнеупорных материалов будет работать так же, как и прежде; а лабораторию аналитической химии, как наиболее важную, будем оснащать приборами и укреплять кадрами… Третье, я сам намерен здесь начать исследования по редким металлам, поэтому для этой цели собираюсь открыть новую лабораторию. В четвертых, в ближайшее время в институте будет открыта аспирантура по специальностям: геология, добыча полезных ископаемых, черная и цветная металлургия. Отбор претендентов — по конкурсу… Пятое, отныне я буду, как директор института, оценивать работу всех лабораторий по тому: сколько внедрил тот или иной исследователь новшеств в технологию производственных процессов, сколько получено официальных свидетельств и патентов за изобретения, сколько человек учится в аспирантуре, сколько сотрудников сумели защититься… Как вы это назовете: соцсоревнованием или научным соперничеством — это уже на ваше усмотрение, мне важен результат, и победителем будет тот, кто имеет лучший показатель по исследованиям…

В заявлении нового директора не было ничего нового для коллектива ХМИ. Но тон, каким это произносилось, вызвал у присутствующих настороженность. Они почувствовали твердую руку. Кстати, прежде собрания заканчивались обычно поздней ночью, зачастую они превращались в шумные дебаты, участники их возвращались домой сильно уставшими. А сегодня? Почему-то словоохотливые ораторы вели себя тихо, будто выжидая чего-то. Правда, было несколько опрометчивых выступлений, кое-кто попытался пропеть обычные дифирамбы новому руководителю, но Букетов сразу же резко прерывал их, задавая встречный вопрос: что вы конкретно хотите предложить?

— Если кто не согласен с условиями, которые я поставил перед вами, или есть среди вас люди, считающие их слишком жесткими, прошу высказываться, выходите сюда и скажите. Есть желающие? — Однако прямой и бесхитростный вопрос директора остался без ответа. — Значит, вам все ясно… С завтрашнего дня жду от каждого конкретных предложений. Не ждите моего приглашения, приходите сами, какое бы сложное дело ни было. Решим, согласовав с вами. У меня не будет графика приема посетителей, я к вашим услугам — весь день, если нужно будет, останусь и на вечер…

Евней Букетов был еще молод и не знал и не мог знать многих нюансов управления людьми. Поэтому разговор с подчиненными начал «с позиции силы», что объясняется его горячим стремлением оправдать доверие президента АН и скорее навести дисциплину и порядок в институте. Но руководить людьми — тоже наука, и нельзя не считаться с ее законами. Понимание этого к нему придет позднее, когда он набьет себе шишек в столкновениях с коллегами.

О своем первом впечатлении от знакомства с Евнеем Арыстанулы Букетовым вспоминает доктор технических наук, профессор, лауреат госпремий РК Виталий Павлович Малышев (в «Шести письмах другу» он выведен под именем Валерия Петровича Иванова) в своей книге «Поступью командора и пророка»: «В старом двухэтажном каменном здании бывшего общежития, первом пристанище Химико-металлургического института республиканской Академии наук, пол и лестницы были деревянными. Добротные деревянные же перила, толстые доски ступенек, многократно перекрашенные, вызывали странное ощущение основательности и допотопности. Зимой 1960 года, спустя полгода после начала моей работы здесь, я впервые услышал, как они заскрипели. Легкая тревога вынесла меня из комнаты первого этажа, рядом с лестницей, и я увидел нового директора — прямого, высокого, плотного — медленным, твердым шагом возносящего себя на каждую ступеньку, с устремленным прямо перед собой несколько отрешенным взглядом. Его рука только касалась перил, придавая всему движению упругий ритм и завершая впечатление, сходное с тем тревожным восторгом, какое создает зрелище подъема ввысь тяжелого летательного аппарата. Это были шаги Командора, и от них заскрипел весь наш действительно допотопный институтский уклад с бестолковым тыканием во все местные проблемы, пустословием и бесхозяйственностью. Старые ступени не годились, а новые нужно было возводить нам самим — это было ясно по той целеустремленности, которая исходила из каждого движения нашего нового лидера и всегда оставалась самой характерной его чертой. Новый лидер, переступив порог, сразу же нарушил «тишину и покой», и нам надо было активно в этом его поддержать или искать тихое, теплое место работы, мы это сразу поняли…»