Евангелие от козы - [14]

— Ой, Урсик, а как мы переберёмся на ту сторону?! — воскликнула Мара, вместо сухого речного русла увидев стремительный водный поток. Смерив глазами расстояние до противоположного берега, — не менее двухсот шагов — брат спокойно ответил:

— Никак, Пчёлка. Чтобы не утонуть в этой реке, надо быть крокодилом. А мы сможем перебраться только тогда, когда спадёт вода — не раньше, чем через луну. А скорее всего — через полторы или даже две. Погляди, какие на небе тучи — ночью опять будет ливень. Нам ещё очень повезло, что дождь прекратился на целый день, а то бы ни за что не выбрались из пещеры — так бы и утонули в ней. Или ты, — ехидно ухмыльнулся мальчик-Леопард, — по-прежнему хочешь переселиться на Нижние Пастбища?

— Вредина, Урсик! — огрызнулась согревшаяся на вечернем солнце, относительно сытая, забывшая о ночном кошмаре девочка-Пчела. — Ночью было так холодно, так темно, так страшно — кто бы не захотел попасть на Нижние Пастбища? К Великому Змею Де-Раду? Ведь ты сам говорил, в его Мире всегда цветут цветочки, светит солнышко, а дожди идут только тёплые!

— Ладно, Пчёлка, — примирительно отозвался юноша, — вчера ночью мы действительно чуть не угодили к Де-Раду. Если бы поток не вынес нас на каменный карниз — паслись бы сейчас на Нижних Пастбищах. Оно, конечно, — Урс на мгновенье задумался, — там хорошо… но, знаешь… раньше или позже — мы всё равно попадём туда. Так что — зачем спешить? А сейчас, — в отличие от сестры, мальчик-Леопард совсем не насытился несколькими глотками козьего молока, — не худо бы чего-нибудь съесть!

— Съесть? — мечтательно переспросила девочка. Хоть козье молоко и обмануло голод, но хроническое недоедание трёх последних лун наполнило слюной детский рот. — Чего, Урсик? Ведь дождь пошёл только вчера, и звери ещё не вернулись. А поймать змею…

— Учись, Пчёлка! — с высоты своих десяти вёсен снисходительно отозвался юноша. — Сейчас — будет!

С этими словами мальчик-Леопард подошёл к кустам, жёсткими чешуйчатыми листьями которых поужинала коза, и отломил разлапистую ветку. Вернувшись на берег реки, Урс замер, всматриваясь в стремительный поток, и вдруг резко ударил по воде импровизированным оружием. Затем, торжествующе воскликнув, — есть! — нагнулся и вытащил убитую им лягушку: — Держи, Пчёлка. — Протянув сестре крупное — не меньше ладони взрослого человека — земноводное, мальчик-Леопард продолжил охоту.

— Ой, Урсик, какой ты молодец! — восторженно завопила девочка, принимая добычу, — никогда бы не подумала, что в воде так быстро заводятся лягушки!

— Не в воде, Пчёлка, в грязи, — уточнил юноша, протягивая сестре новый трофей, — всякий мальчишка знает, стоит пойти дождю — из грязи начинают рождаться лягушки.

— Вот здорово! — обрадовалась Мара, — значит, у нас будет много еды! А почему, Урсик, — спросила вдруг усомнившаяся девочка, — в нашем озерце у стойбища лягушки не родятся? Ведь там тоже есть грязь — и на дне, и на берегу? А лягушек как съели в начале зимы, так их больше и нет?

— Ишь, почемучка, — необычная точка зрения сестры смутила мальчика-Леопарда, и, задумавшись, юноша ответил не сразу, — почему нет, почему нет… ага! Знаю! — Решив, что он разгадал загадку, Урс обрёл былую уверенность. — Лягушки родятся только из сухой грязи! Из той, которую высушило солнце. Ну, когда её вновь размягчает дождь… А вообще, Пчёлка, — высказанная вслух догадка потеряла свою убедительность, и мальчик-Леопард переменил тему, — не отвлекай! Чтобы наесться, надо добыть ещё много лягушек. Так что…

До темна Урсу удалось убить тридцать одну лягушку; к сожалению, ворвавшаяся в пещеру вода унесла и лук, и копьё, и дощечки для добывания огня, так что добычу пришлось съесть сырой, что мало смутило голодных детей — лягушечье мясо отличается отменным вкусом в любом виде.

Вообще, с началом дождей для людей-Ящериц наступали сытые времена — наевшись, мальчик-Леопард перестал думать о пропитании: бог Рарх дал дождь, бог Рарх даст пищу. Зато отсутствие оружия и огня всё сильнее тревожило Урса: мало того, что подул холодный ветер, скоро должны были вернуться львы, леопарды, гиены, волки, для отпугивания которых необходим огонь. Однако в темноте не найдёшь подходящих дерева и камня, и юноша решил в первую очередь позаботиться о ночлеге: остальное — утром.

Далеко на севере полыхали беззвучные молнии, надвигалась ночная гроза, следовало поторопиться. Велев сестре не отставать, мальчик-Леопард бегом припустил к горному отрогу — возможно, до того, как налетит буря, удастся найти если не пещеру, то хотя бы скальный навес, под которым они укроются от дождя? К радости Урса, за ним последовала не только Мара, но и коза — после вчерашнего потопа у юноши сохранился лишь кремнёвый нож, и вздумай животное убежать, привязать его было нечем. Коза, похоже, признала его предводителем стада…

…конечно!

Если у осиротевшей рогатой мамы оставались некоторые сомнения относительно девочки — то ли она подчинённый детёныш, то ли равная ей товарка? — то относительно юноши животное не сомневалось: он — вождь! Козёл-патриарх! Великий, мудрый, внушающий страх и трепет. И священный долг всякой козы — не колеблясь, следовать за божественным вождём. Куда бы он ни повёл — хоть в пропасть. И то, что от вождя пахнет смертью — главное подтверждение его божественной сути. Неважно, что, подобно меньшему из двуногих хищников, козёл-патриарх пьёт её молоко — случается! Если мама-коза теряет всех младенцев, то её молоком пользуются не только старшие козлята, но, порой, и взрослые козы. И осиротевшая мама, как правило, не возражает — вымя-то переполнено. Так что, пососав её молока, вождь нисколько не умалился в глазах козы.