Это вечное стихотворенье... - [33]

Новой — даже страшно произнесть —

Обещанье счастья прозвучало

В воздухе, как тающая весть.

Это был какой-то новый город,

Где совместно осень и весна.

Ветер брал, как в юности, за ворот,

За углом мерещилась она.

Было все до ужаса знакомо,

Вплоть до снега, листьев и дождя.

Но нашел я только номер дома,

Самого подъезда не найдя.

Отчего же я не поразился,

Что в минутной вечной тишине

Совершенно юным отразился

В навсегда исчезнувшем окне…

1978

«Я в дом вошел, оставив снег в полете…»

Я в дом вошел, оставив снег в полете,

Подумал: как же быть теперь со мной?

И не молчать на милом повороте,

И ничего не говорить в расчете,

Что кто-то медлит, стоя за спиной…

О вас я думал…

   А из-за ограды,

Чьи кружева белели тяжело,

Уже морозом и ветвями сада —

Бессмертным тленьем вечности несло.

1978

«Еще лет десять буду молодым…»

Еще лет десять буду молодым,

Уж постараюсь.

Быть белым, как черемуха, седым

Не постесняюсь.

Еще лет десять буду молодым,

Хоть все содею.

И даже если, как метельный дым,

Не поседею.

Еще лет десять буду молодым.

За эти годы

Я расскажу праправнукам своим

Про все погоды.

Про все обстрелы, про Москву-реку,

Про дни и ночи…

Нельзя же быть мне на таком веку

Себя короче.

1978

«Ты от меня отвернулась, как мир…»

Ты от меня отвернулась, как мир,

Что до тебя был и дорог и мил.

Как все деревни и все города,

Ты от меня отвернулась тогда.

Как все деревья, кусты и цветы,

Так отвернулась тем вечером ты.

Но вне сравнений, метафор и троп

Мир, окунающий в жар и озноб,

Не отвернулся, как ты, от меня,

Просто дождался и утра и дня.

Он ведь не знал, что, мой милый кумир,

Ты от меня отвернулась, как мир.

1978

Чуть-чуть есенинское

Синь да облако… Сияя,

Лес таит свои пути.

Это Русь моя родная —

Углич, Тверь, Москва, Путивль…

Лес, рябинами разгроздясь,

Предлагает свой размах.

Я ведь знаю, отчего здесь

Клочья сена на ветвях.

Это узкие проселки,

Где проехались года.

Это ели, это елки,

Новогодние всегда.

Над рекой стоят чертоги,

В чистом инее мосты.

Я ведь здесь не по дороге,

Не до дня, не до черты.

Я ведь все-таки крестьянин,

Если глубже поглядеть.

Я большой любовью ранен:

Хлеб, земля, железо, медь.

Храмы, белые от стужи,

Розовые от зари,

Невысокие снаружи

И огромные внутри.

1978

Посещение

Я ждал тебя на улице, в метро,

В монастырях с огромными глазами.

Я ждал, на медь меняя серебро,

У телефонных будок. Ждал часами

(И между часовыми поясами),

Как в юности, когда не знаем сами,

Куда звонить, где зло, а где добро.

В минуту давнюю, не дорогую,

Глаза случайным блеском ослепя,

Я ждал тебя, когда я ждал другую,

Возможно, где-то около тебя.

А ты в порывах ветра и сирени

С другим стояла, выйдя на крыльцо,

И, может быть, все медлила в смятенье

И молча думала: не то лицо.

1978

Интимный сонет

Опаловое море. Карадаг.

Скала с тяжелым профилем поэта.

Весна слегка показывает лето

И даже осень, если полумрак

И полудождь. Надоедает это.

И кто-то пьет, как списанный моряк,

Безделье коротая кое-как

В бесплодном ожидании корвета.

На набережной пусто. Все тела

Лежат на пляже. Нету для сонета

Здесь тезы с антитезой. Грустно это.

Вот, Марианна, каковы дела.

У каменного попроси поэта

Сонет с прибоем. Он и так скала.

1978

«Если песенку не затевать…»

Если песенку не затевать,

Не искать у нее утешений,

То куда мне, живому, девать

Груз невыясненных отношений?..

У одной не спросил: отчего,

Почему так печально молчала

В час, когда ни с того ни с сего

Все начать захотела сначала.

У другого — того, своего —

Не спросил: что же все-таки было?

(До сих пор я не знаю, кого

Ты любила тогда, не любила.)

Если песенку не затевать,

Не искать у нее утешений,

То куда мне, живому, девать

Груз невыясненных отношений,

Что поделать, когда о любви

Скажут вам как ни в чем не бывало:

Засвидетельствуй, не утаи,

Дай словесный портрет идеала.

1978

«По следам прошлогоднего солнца…»

М. Е. Р.

По следам прошлогоднего солнца

На страничке забытой моей,

Что желтела, томясь у оконца,

Из-за нас, а не из-за лучей,

Я пошел по следам за двустишьем,

Что оставил тогда навсегда…

И застыл перед желтым затишьем,

Где под липами стыла вода.

В жизни есть и другие подарки,

Но я там загрустил: где же ты?

В этом стареньком маленьком парке

Со следами былой красоты…

1978

«Однажды я назвал себя поэтом…»

Однажды я назвал себя поэтом.

Случайно как-то вырвалось…

Потом

С большим неудовольствием об этом

Я вспоминал…

Об этом и о том,

Что про октябрь,

Когда в осенней роще

Витают очень желтые листы,

Сказать:

— Люблю, как Пушкин, —

Много проще,

Чем так любить,

Как любишь только ты.

Что ничего не скажешь в оправданье

В те недоступно будущие дни,

Когда найдут старинное изданье

И усмехнутся…

Боже сохрани.

1979

«Лихославль — это город полей…»

Лихославль — это город полей,

И лесов, и снегов, и дождей.

Лихославль — это пригород льна,

За которым большая страна.

Лихославль — это в древнюю Тверь

Потаенно открытая дверь.

Отмахнись от пчелы и войди.

Там увидишь, что все — впереди.

Лихославль — это город такой,

Не забывший о славе лихой,

Но живущий средь тысячи слав

Лихославль, Лихославль, Лихослав…

Он у танкера есть на борту.

Он светильники шлет в темноту.

Я люблю эту землю свою,

У которой всегда на краю.

Потому что тоскую по ней

Среди множества улиц и дней,

Потому что я свой человек

Там, где в озеро падает снег,

Где колодезный кличет журавль: