Этика Спинозы как метафизика морали - [46]
Для Спинозы морально положительным (bonum) может быть только действующее начало, ведь активность его действий говорит о присутствии в нем божественной силы, поэтому в такой системе оценок любого рода действие само по себе будет обладать абсолютной позитивностью. Пассивность же является свидетельством наличия в каком-либо модусе субстанции или в этическом субъекте некоторой метафизической неполноты и, соответственно, морального дефекта. Описанный выше порядок отношений между причиной и следствием можно представить в форме нисходящего движения в градации сущих – исход от высшего к низшему.
Одна из особенностей онтологии Спинозы (это можно считать наследием классической, античной и средневековой, метафизики) состоит в том, что в ней каузальная субординация, сложившаяся между самой субстанцией (атрибутами) и модусами субстанции, предстает как прообраз своего рода морального, или практического отношения модуса к своему атрибуту (к субстанции). В определении его смысла мы опираемся на то понимание практического отношения, которого придерживался Кант. В его моральной философии понятие практического означало способность воли изменяться в соответствии с теми правилами, законами или основоположениями, которые она принимает и которым может следовать>26. Правда, в отличие от Канта, в этом разделе своей доктрины Спиноза достаточно последовательно придерживался натуралистической идеи, которая полагает в основание нравственного закона, которому следует человек, некоторую удостоверяемую опытом модель реальности, обладающую естественной природой, в данном случае – метафизический абсолют, субстанцию с ее атрибутами и модусами.
Спиноза не ограничился формальным определением морального закона как принципа всеобщности, а представил в качестве его прообраза субстанциальный универсум, точнее – систему отношений, сложившуюся между субстанцией и продуктами ее действия – модусами. Как мы знаем, в своей видимой части их отношения выстраиваются по каузальной схеме и выражаются в понятиях причины и следствия, активности и пассивности, действия и претерпевания, свободы и принуждения (их аналогом в логической сфере является отношение посылки и вывода). Можно сказать, что для моральной философии Спинозы субстанция в единстве с ее атрибутами и зависимыми от нее модусами выступает в качестве модели бытия, нормативного принципа и даже моральной максимы, задающей норму существования, вектор устремлений (целей) морального субъекта и определяющий его волю. Другими словами, в «Этике» Спинозы практический моральный закон предстает в образе метафизического абсолюта, обладающего бесконечной свободой и продуцирующего бесконечные ряды зависимых от него индивидуальностей.
Тип отношений, существующий между названными метафизическими сущностями (субстанцией и ее модусами), имеет линейный (несиммметричный) характер и обладает объективной природой. Несимметричный порядок взаимосвязи между субстанцией и ее модусами (соответственно, между всякой причиной и вытекающим из нее следствием) исключает возможность какого-либо активного («причиняющего») воздействия следствия на его причину, а в дискурсивном плане – не допускает хотя бы даже номинального приоритета логического следствия над его посылками. Нормативный, моделирующий, а отсюда – принудительный характер активности главенствующего (причинного) субстрата метафизической конструкции над результатом его действия (следствием) сохраняется всегда неизменным. Первичность субстанции сравнительно с ее модусами, причины – по отношению к ее следствию выступает в качестве метафизической парадигмы для всякого практического отношения человеческой воли к моральному закону. Оно говорит о вторичности модуса относительно субстанции, что в этическом контексте утверждает зависимость определений человеческой воли от ее нормативного образца – морального закона, воплощением которого выступает сама субстанция с ее атрибутами.
3.5. Инверсия каузального порядка
Вместе с тем в метафизическом универсуме любая причина может рассматриваться еще и как цель стремлений, конститутивный и регулятивный принцип бытия для всего того, что из данной причины следует. Соответственно, в иерархии моральных начал всякая действующая причина (моральный закон) будет представлять собой моделирующее и нормативное основание для любого вытекающего из нее действия (человеческого поступка). В таком случае, можно сказать, что здесь раскрывается еще одна грань отношений между описанными выше конструктивными элементами каузальной структуры – следствие не просто вытекает из своей причины в соответствии с принципом каузальной детерминации, но и (в моральном смысле) телеологически устремлено к своей причине, развернуто к ней и ориентировано на нее.
В метафизической системе Спинозы моделирующая и нормативная функция причины относительно вытекающего из нее следствия (действия) ярче всего выражается в регламенте отношений между субстанцией и ее модусами, где субстанция выступает в образе первичной причины всего существующего в универсуме многообразия вещей, а каждый модус – в виде некоторого ее следствия. Они следуют логике каузальных связей, которые особым образом – в
